— Последние тридцать лет, — сказал отчетливо Свэнн, — я работаю более или менее непрерывно на ЦРУ.
— А я считала тебя наемником.
Я так говорил твоей матери. И время от времени я им был. — Свэнн хладнокровно улыбнулся. — Но никто в точности не знал, чем я занимался. Даже она.
— Ты занимался… занимаешься… шпионажем?
— В средствах массовой информации таких, как я, называют бойцами невидимого фронта.
— А как ты сам себя называешь? — спросила Лорел.
— Когда-то мы называли себя героями.
— А сейчас?
— Сейчас? — Свэнн грубо рассмеялся. — Сейчас мы знаем, что были дураками.
Лорел содрогнулась от того, с какой горечью отец сказал это.
— Видишь ли, — продолжил он, — после Кореи все изменилось. Из освободительных войны превратились в захватнические. Теперь они ведутся на узких улочках, где сточные воды служат приманкой для крыс, а люди перерезают горло, и часто их же друзья. Следует знать, что это и моя доля.
Лорел на минуту закрыла глаза. Всю свою жизнь она обижалась и даже негодовала на то, что отец скрывал от нее свое истинное лицо. Сейчас она наконец-то узнала правду; хотя и ужасную.
— Я все время вел нечестную игру, двойную, тройную, и продолжаю ее вести, пока не уберу последнего, стоящего на пути, — сказал Свэнн.
— Зачем? — в оцепенении спросила Лорел, — Почему ты не остановился и не вышел из этой игры, если она такая ужасная?
— Вначале я не верил, что все так отвратительно, а потом уже стало слишком поздно. Ариэль умерла.
Повисла тягостная пауза.
— Ах черт, на кого я работаю? Мне нужно было спокойно сидеть в одном месте, а не искать приключений.
— Если бы мама была жива…
— Если бы, Лори! — Свэнн пожал плечами. — Во всяком случае, я не жалуюсь, я сам себе выбрал такую жизнь и, если можно, повторил бы ее снова. Однако я плохо планировал ее. Моя работа приносила, хорошие деньги, но я все их тут же тратил. Лорел вспомнила о тех разнообразных драгоценных камнях, которые отец постоянно дарил ей, и почувствовала себя виноватой.
— Я знаю, — сказала она. — Большую часть своих денег ты тратил на меня.
— Об этом не беспокойся. Драгоценности, которые ты получала от меня, были куплены по дешевке, ниже оптовой цены. Грязная дешевка. Как и вся жизнь. — Свэнн выругался про себя, взглянув на потрясенное лицо Лорел. — Послушай, — добавил он уже с раздражением в голосе, — если бы я приехал сюда до того, как ты получила посылку, ты была бы со мной ласковой, доброй и заботливой. Но мне помешал шторм в Каулуне и задержка рейса в Гонконге. Поэтому ты должна быть умницей и не болтать лишнего первому улыбчивому полицейскому, который постучится в твою дверь.
Лорел ошеломленно смотрела на отца и слушала ответы на свои вопросы, которые уже не имели никакого значения. Она чувствовала, что сейчас отец был откровенен, но не одобряла его действий.
— Видишь ли, — объяснял Свэнн, — те, с кем мне приходилось работать, не были чистенькими и аккуратненькими. Это контрабандисты, дельцы черного рынка или убийцы-головорезы, покупавшие и продававшие все — от ракет до маленьких девочек.
Свэнн взглянул на дочь и, увидев, что она внимательно его слушает, быстро продолжил свое повествование, рассказывая о тех вещах, о которые необходимо было это знать, иначе у Свэнна возникнут крупные неприятности, как только кто-нибудь заинтересуется ярко-красным яйцом или спросит, как давно она не видела своего папочку.
— ЦРУ приходится нанимать убийц, потому что они являются последними реалистами в нашем мире. Они-то знают, как устроена любая государственная система. Тайный союз между проходимцами и хорошими парнями продолжается со времен второй мировой войны. В самом начале своей деятельности я руководил сетью картежников и головорезов, живущих в Каулуне, и выполнял грязную работу по заданию правительства в Сайгоне.
Лорел вдруг с ужасом заметила торчащий из-под его просторной хлопчатобумажной рубашки пистолет. Оружие было засунуто за широкий ремень, и Лорел подумала, что отчасти оно выглядело естественно, как если бы из кармана торчал бумажник.
В первый раз у Свэнна находилось оружие в присутствии дочери. Лорел заинтересовалась, почему именно сейчас отец считал, что оно может пригодиться.
Последующие объяснения были неутешительными.
— В бизнесе ничего не изменилось, — спокойно продолжил он. — Выполняя свое, последнее задание, мне пришлось иметь дело с баскскими бизнесменами из небольшого городка в Колумбии. Баски так же жестоки, как и другие народности мира, с которыми я работал в сицилийской мафии. Только классом выше. Они точно знали, как можно нелегально вооружить людей, которых мы хотели видеть у власти в Южной Америке.
Свэнн взглянул на Лорел и по ее расширенным зрачкам, побледневшему лицу и крепко сжатым губам догадался, что она чувствовала.
— Господи, дочь! Я и не думал быть преступником. Но я также не был и бойскаутом. Спроси любого тайного агента, что это такое. Если ты будешь просто сидеть и рассуждать о высокой морали, то какой- нибудь безнравственный человек вонзит тебе нож между ребрами.
Отвернувшись, Свэнн снова заходил по комнате, измеряя ее периметр, словно загнанный и мечущийся по клетке волк.
— Я занимался вещами, от которых у тебя застыла бы в жилах кровь, — честно признался Свэнн. — Вот почему я раньше ничего не рассказывал тебе. Однако я никогда не делал плохо тому, кто первым не причинял мне зла.
Свэнн снова остановился возле окна, что-то в темнеющем небе привлекло его внимание.
— Если я и совершил ошибку, то она заключалась в одном: не сразу понял, что был просто орудием, каким является любой наемник. Всего лишь используемым инструментом. Ни офицером разведывательной службы, ни шпионом со связями и с высшим образованием, я был лишь агентом по контракту — дешевым, которого использовали для анонимной защиты в каком-то одном деле, а потом выкидывали за ненадобностью. Словно презерватив.
От его жуткого смеха у Лорел комок встал в горле, а глаза сделались влажными.
— У меня никогда не получалось где-нибудь выгодно устраиваться. Многие парни занимались тем же, чем и я, но их труд оплачивался, а потом они все бросали и начинали свой частный бизнес. Они богатели, увеличивая капитал за счет покупки и продажи оружия, самолетов или средств связи дружественным странам, иногда и недружественным.
Меня надули с пенсией и медицинским льготами. Точно так же поступили и с дpyгими подобными мне людьми. Нас просто здорово обманули.
Свэнн резко повернулся лицом к дочери, Лорел хотела отвести взгляд, чтобы не видеть диких глаз отца, но она не могла. Вдруг снов показалось, что перед ней стоит совсем чужой человек, которого захлестнули силы тьмы чрезмерная горечь.
— Но сейчас все закончено, — тихо сказа. Свэнн. — Я возвращаюсь в мир в котором существует нравственность. Мне кажется, я заслужил отдых.
Сама не зная почему, Лорел взглянула на красное лакированное яйцо.
— Оно твое, — Свэнн поймал ее взгляд, — не хочу, чтобы следующие десять лет я покупала лишь собачью еду. Да и ты тоже.
Лорел постаралась подавить в себе мучившие ее чувства.
— Это яйцо, — хрипло произнесла она, — откуда оно?
— Чем меньше знаешь, тем лучше. Мне совсем не следовало бы посылать его тебе, но ты единственный в мире человек, которому я могу доверять. — Ну что ж, дело сделано, — пробормотал Свэнн, — вдобавок мне нужно попросить тебя поискать механизм.
