оспаривал. Неужели ты и вправду веришь, будто Абеляр Уиндзор целых десять лет мог прятать от тебя что-нибудь столь же большое, как, скажем, намибийские копи?
— Нет, такого, конечно, быть не может. Об этом даже и говорить-то смешно…
Ван Луйк мрачно продолжал:
— Вполне возможно, что сезон дождей — это только для нас серьезное основание для отсрочки. За пять долгих месяцев может многое измениться. В том числе и баланс сил внутри картеля. И потому повторяю: сделай так, чтобы Блэкберн не сумел добраться до фермы.
— А вот это будет совсем не просто, старик. Правда, всякое может случиться с ним по дороге. Но как бы мне не пришлось еще и девчонку убрать…
— Знаешь английскую пословицу: «Нищим не дано выбирать»? — Ван Луйк потер переносицу. — Что бы там ни случилось, сделай так, чтобы все выглядело как самая обычная автокатастрофа. А уж если придется убрать и женщину, постарайся, чтобы ее тело не обнаружили. В общем, буду ждать твоего звонка.
Стрит открыл было рот, чтобы еще что-то добавить, но тут в трубке раздался щелчок, означавший конец связи. Он в сердцах бросил трубку. Но, немного подумав, вновь подошел к телефону, набрал номер и, дождавшись ответа, спросил:
— Здравствуй, любовь моя. Скажи-ка, не приходили ли к тебе какие-нибудь янки, чтобы взять напрокат «ровер»?
Стрит внимательно выслушал ответ, подумал, затем переспросил:
— Канадцы?
— Именно так.
— Мужчина и женщина?
— Да. По фамилии Маркхэм.
— А когда они сделали предварительный заказ? Не в прошлом ли месяце?
— Нет. Они всего несколько часов назад позвонили из Перта. Летят на «Ансетте». А в чем, собственно, дело?
Стрит принялся спешно соображать. Не исключено, что речь шла о простом совпадении и действительно каким-то туристам из Канады вдруг захотелось побывать на неисхоженной земле Западной Австралии. Он мог в это поверить: ведь Уинджана-Гордж, объект внимания туристов, находится на пути к ферме Эйба. А Блэкберн и Эрин преспокойно отсиживаются где-нибудь в Дарвине, залечивая раны.
Стрит мог во все это поверить. Но нужно быть совсем уж идиотом, чтобы не взглянуть на эту канадскую парочку.
— Слушай-ка, любовь моя, — сказал он. — Очень буду тебе признателен, если ты их немного задержишь. Скажем, до завтрашнего утра.
— А что я с этого буду иметь?
— Пятнадцать сантиметров самого высокого качества.
— Ты что ж, такой гигант, а?
— А то ты не знаешь, — ответил он.
— А когда расплатишься? — со смехом поинтересовалась она.
— Буду у тебя еще засветло.
— Ну что ж, я жду.
Стрит с улыбкой положил трубку, испытывая уже вполне проснувшееся желание. Нора была самой хорошенькой среди всех одиноких женщин в Дерби. Это значило, что красавицей она, мягко говоря, не была, но уж, во всяком случае, от ее вида не тошнило. У нее были некоторые странности в постели, они отпугивали подавляющее большинство мужчин. Стрита это, однако, не испугало. Больше того, он находил, что ее изобретательность и фантазия только подстегивают.
Тихонько насвистывая, он принялся укладывать небольшой рюкзак. Стрит очень надеялся, что Коул Блэкберн — если это вообще был Блэкберн — будет добираться посуху, а не самолетом. Ведь из Дерби до фермы Сумасшедшего Эйба ведут всего несколько дорог.
И Джексон Стрит знал каждую их пядь.
Глава 19
Дерби расположился на пологом склоне. Казалось, этот город сполз, подобно лавине, с вершины горы. Здания стояли беспорядочно на специальных опорах, будто местность регулярно затоплялась океаном. Хотя улицы были довольно широкими, с движением в несколько рядов, асфальтом были покрыты лишь две полосы, по одной в каждом направлении.
На разделительном газоне росли баобабы с неохватными стволами и длинными тонкими ветвями, напоминающими корни. Асфальт плавился от зноя. Никаких автомобилей, грузовиков и автобусов не было видно. Здешний климат, казалось, лишал людей едва ли не всех способностей, кроме разве что способности постоянно и обильно потеть.
Хотя и в Дарвине было жарко, подобно другим цивилизованным городам, он спасался от изнурительной жары с помощью систем кондиционирования воздуха. В отличие от Дарвина Дерби был захолустным городком, и жара там была убийственной.
«Ровер», которого Коулу и Эрин пришлось дожидаться больше половины суток, был под стать Дарвину: грязноватый и не слишком привлекательный.
Машина знавала лучшие дни: она дребезжала, корпус был сильно поврежден, однако ездить на ней было еще вполне возможно. В машине почему-то валялись черт знает на какой помойке подобранные тормозные колодки, домкраты, всякая металлическая дребедень вроде болтиков и винтиков и Бог знает что еще. И многое из этого богатства было рассовано по углам и ящичкам, причем каждый ящичек был заперт на гвоздь или на проволочку. По всей длине крыши тянулся багажник. Крылья автомобиля при движении сотрясались. Но вот перегородка, отделяющая пассажиров от грузового отсека, была еще крепкой, — такую бы не сломал и мощный буйвол.
Прежде чем выехать из города, Коул как следует обследовал автомобиль. Между Дерби и развязкой, где они должны были свернуть к ферме, то есть на протяжении нескольких сотен километров, не было решительно никаких населенных пунктов, даже поселков, не говоря уже о станциях техобслуживания и грузовиках технической помощи. Встречались только заросли колючих камедных деревьев и длиннолистные акации, как повсюду в Западной Австралии.
Спрятавшись в тень, отбрасываемую «ровером», Эрин следила затем, как тщательно Коул осматривал двигатель машины. Если даже его и беспокоила рана, то вида он не подавал. Ни раньше, ни этим утром, когда Коул разбудил ее нежными поцелуями и затем ласками довел до такого состояния, что было немыслимо не соединиться. Им было так хорошо вместе, что боль вынуждена была отступить.
Улыбаясь при этих воспоминаниях, Эрин совершенно не обращала внимания на жару. На ней была майка с короткими рукавами и весьма глубоким вырезом. Под трикотажем собирался пот, капельками стекавший ей в шорты. Шорты, еще недавно выглядевшие вполне пристойно, постепенно превращались в бесформенную коричневую тряпку. Несмотря на чудовищную влажность воздуха в Дерби, приходилось вдыхать немало рыжей пыли. Между порывами соленого ветра Коула и Эрин донимали тучи мух. Эрин инстинктивно пыталась прогнать их с лица. Коул, склонившись над стареньким двигателем, также меланхолично отмахивался от настырных насекомых.
Жара не переставала удивлять Эрин. Она была очень признательна Коулу, настоявшему, чтобы их гардероб состоял главным образом из шортов, просторных маек, легкого белья и удобных шляп. Единственной уступкой приверженности Эрин к европейской одежде были носки и мощные, на толстой подошве, ботинки-вездеходы. Широкополая панама Эрин выглядела так, словно была изготовлена из больших капустных листьев. Солнцезащитные очки и яркий нейлоновый рюкзак, стоявший сейчас у ее ног, — все было совсем новым, прямо с иголочки. Даже лежавший в дорожной сумке канадский паспорт и тот был новехоньким. Во всяком случае, так считала Эрин, хотя документ имел вид бывшего в употреблении. Паспорта ей и себе раздобыл Коул, как только они приехали в Перт. Мистер и миссис Дэниэл Маркхэм из Нанаимо, Британская Колумбия.
Для Эрин нашлось даже подержанное, хотя и вполне добротное, золотое обручальное кольцо. На кольце стояло имя ее матери: Эрин чувствовала некоторую неловкость при мысли, что у нее на пальце материнское кольцо. Вместе с паспортами явились также и семейные фотографии, в том числе фото бабушки Эрин — Бриджет Маккуин Уиндзор.
