поскольку Коул оказался бессилен перед этим чувством, ему осталось лишь ругаться на том чудовищном португальском языке, на котором говорят алмазодобытчики в Бразилии, и произносить такие богохульства, от которых уши вянут.

Пока Коул матерился сквозь зубы, он убеждал себя, что все дело, мол, в древнейшем возбуждающем средстве, в адреналине. Коул и прежде испытывал нечто подобное, когда спадало напряжение битвы, когда все его существо охватывала неуемная радость от осознания того, что он не погиб, а выжил и победил. Именно тогда и возникало чувство сильного сексуального голода: организм хотел отпраздновать победу. Будь сейчас перед ним не Эрин, а какая-нибудь другая женщина, Коул не задумываясь притянул бы ее к себе со всей силой пробудившейся страсти. Но увы, перед ним была именно Эрин, которая и без того уже достаточно натерпелась от мужчин — так натерпелась, что может никогда больше не впустить никого в свое горячее лоно.

Коул сделал строгое лицо и попытался не думать о нежных руках девушки, прикосновения которых буквально лишали его рассудка. Равно как и дыхание Эрин, нежное и горячее. И исходивший от нее запах. И ее грудь, время от времени касавшаяся его тела, особенно когда она подавалась чуть вперед, чтобы дотянуться до дальнего края раны. Ее нежная упругая грудь обжигала Коула. Он морщился и матерился, пытаясь вместе с тем понять, отчего эта женщина возбуждает его, как ни одна другая. Возбуждает так, что ему даже стало больно.

— Что это вдруг сделалось с нашим молчуном? — поинтересовалась Эрин и, опомнившись, закусила нижнюю губу.

— Спроси что-нибудь попроще, — сказал Коул и добавил что-то нечленораздельное, судя по всему, сдержанные ругательства.

Когда Эрин закончила обрабатывать рану, на ее нижней губе отчетливо виднелись следы от зубов. Рана почти перестала кровоточить. Перед глазами Эрин как бы сами собой появились два перевязочных пакета.

— Хорошие бинты, я всегда ими пользуюсь, — сочла нужным сказать Эрин.

Как только она поменяла позу, чтобы перевязать рану, их тела вновь слегка соприкоснулись, и это пробрало Коула до костей. Он даже на мгновение затаил дыхание. Эрин же, по-своему истолковав его реакцию, решила, что нечаянно сделала ему больно. И замерла.

— Знаешь, перевяжи-ка рану сам, — печально сказала она. — Я такая неловкая. Не хочу сделать тебе больно.

Коул с нежностью посмотрел на сидевшую рядом женщину. Ее глаза еще были взволнованы, но невыразимо прекрасны. Всякий раз, когда она смотрела на него, у нее болезненно сжималось сердце.

— Да ничего подобного, ты очень ловкая, — и с этими словами он вложил бинты ей в руки. — И потом, знаешь, так здорово чувствовать твои прикосновения.

Эрин рывком подняла голову.

— А ты разве этого не ощущаешь, Эрин? — спросил он, глядя ей в глаза. — Разве тебе не приятно касаться меня?

— Я не хочу причинять тебе боль. — Глаза Эрин наполнились слезами, придав ей еще больше очарования. — Извини, Коул, но я и вправду не хочу, чтобы из-за меня тебе было больно.

Он осторожно погладил ее по щеке.

— Надо же, кто бы мог подумать, что эта юная симпатичная барышня может оказаться такой храброй!

— Вовсе я не храбрая. Я так перепугалась, меня всю трясло.

— Слушай, а как ты понимаешь слово «храбрый», детка? Храбрый — это и есть тот, кто боится, но поступает вопреки страху. А все другие разговоры об этом — чушь собачья.

Своими грубыми пальцами он осторожно вытер ее готовые пролиться слезы, после чего приложил палец к своим губам, словно пробуя ее слезы на вкус, — Соленые и очень-очень вкусные. Знаешь, Эрин, ведь из- за меня еще никто никогда не плакал. Ни одна живая душа, правда!

Она прикрыла глаза, будучи не в силах справиться с охватившими ее чувствами. Когда же вновь открыла, то опять занялась раной Коула. Эрин осторожно принялась накладывать повязку, стараясь не задеть, не сделать больно, что было вовсе не так просто. Она не могла выкинуть услышанное из головы, не могла забыть, что ее голова находится почти между его ног и что сам Коул полуголый и очень возбужден, хотя при этом и не прикасается к ней.

Но более всего мешало сейчас Эрин сосредоточиться чувство удивительного покоя. От близости сильного возбужденного мужчины у нее, по логике вещей, душа должна была уйти в пятки. Однако ничего подобного не происходило. Она испытывала сейчас множество различных ощущений, но страха не было в помине.

— Ужас… — только и смогла вымолвить Эрин.

Она торопливо поднялась и прошла в спальню. Эрин не слышала, что Коул тоже встал. Внезапно она ощутила на своих плечах его ладони. Коул чуть заметно сжал их.

— Спасибо тебе большое. — Голос его изменился, стал более жестким. — Но, детка, умоляю тебя, в следующий раз, если я крикну тебе: «Беги!» — ты уж беги, пожалуйста.

— Я не могла бы убежать, даже если бы и захотела, — сказала Эрин, начиная сердиться. — Тот подонок так меня ударил, что не то что бегать, я вздохнуть не могла…

— Он ударил тебя?! — Он развернул Эрин к себе, не дав договорить. — Куда ударил?

— Вот сюда, — сказала она, указав себе на подвздошье.

Ни слова не говоря, Коул принялся расстегивать ей блузку.

— Коул, ты что это делаешь?! — спросила она, пытаясь остановить его руки.

— Не дергайся.

Теперь его голос звучал сухо и жестко, как тогда, когда Коул разговаривал с нападавшими. И Эрин мгновенно покорилась, хотя причиной этого был не страх, а скорее всего изумление. Не веря своим глазам, она следила, как грубые пальцы Коула одну за другой расстегивают пуговицы на ее блузке. Она открыла было рот, но ничего не сказала.

— Что, и сейчас больно? — бесстрастным голосом поинтересовался он.

Эрин почувствовала нежное прикосновение его руки к ее ребрам. Странный приятный холодок пробежал у нее по спине.

— Больно? — требовательно переспросил Коул, увидев выражение ее глаз.

Она вновь открыла рот, но лишь отрицательно помотала головой.

— А здесь?

Его горячие, немного неловкие пальцы прошлись по ребрам, остановившись у подвздошья.

— Капельку, — прошептала она.

Эрин увидела, как Коул нахмурился и нажал сильнее.

— А так?

— Больно, хотя и не очень.

— Вздохни поглубже, — скомандовал он.

Эрин подчинилась.

— Как ребра?

Она покачала головой, давая понять, что с ребрами все нормально.

— А вот так?

— Ой-й…

— Черт, я так и думал! Ребра целы, но удар пришелся на диафрагму. — Он коснулся места, где виднелся кровоподтек. — Что ж, придется немного походить с синяком. Если заболит — скажешь.

Коул принялся застегивать блузку Эрин, стараясь не замечать, как торчат в разные стороны ее соски под бюстгальтером, как обольстительно пахнет ее кожа. Когда он коснулся ее груди, Эрин непроизвольно вздохнула.

Она ожидала, что Коул не преминет воспользоваться случаем и хотя бы еще раз коснется ее груди. Эрин не сомневалась, что он хочет ее. Стоя к ней вплотную, в одних трусах, он никак не мог скрыть своего возбуждения.

Но Коул уверенно застегивал пуговки одну за другой, боясь остановиться и потому немного

Вы читаете Алмазный тигр
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату