Дыхание Эрин участилось при мысли, что главной целью нападавших был именно Коул, именно его они хотели убрать.
— Кто тебя нанял?! — спросил Коул.
— Не знаю.
Ответ показался Коулу вполне правдоподобным. Как правило, наемным убийцам сообщают только имя жертвы и путь ее следования. Коул двумя пальцами сильно обхватил шею мужчины, надавив на сонную артерию. Тот почти сразу же отключился. Коул убрал руки.
— Никто не идет? — спросил он.
— Никого нет, — ответила Эрин.
— Тогда можем вернуться тем же путем. Там кто-то стоял в темноте, но не принимал участия в схватке.
— Почему?
— Кто знает? Может, он побежал за копами. Надо уходить.
Коул поднялся на ноги и помог встать Эрин. Обычно такие размеренные и точные, его движения сделались резкими. Эрин показалось, что над его правым коленом она заметила на брюках следы крови.
— Ты ранен?
Он выругался.
— Коул! — окликнула его Эрин.
— Хорошо хоть не в коленную чашечку. Пару дней придется немного похромать, но хорошо, что не до конца жизни.
— Но…
— Потом. Шок — прекрасное обезболивающее. Жаль, что он быстро проходит. Когда я отойду, мне хотелось бы уже быть в безопасности.
— А тут есть такое место?
Коул отвернулся, и этот жест сказал Эрин больше, чем она хотела бы знать.
Глава 16
— И все же я думаю, ты должен позволить мне сводить тебя к врачу, — горестно произнесла Эрин.
Коул молча вошел в номер отеля. Его нога болела и кровоточила. Впрочем, он был уверен, что полученная рана не серьезнее царапины. Единственное, что ему сейчас было нужно, это некоторая помощь со стороны, чтобы промыть его рану и перевязать ее.
Эрин захлопнула входную дверь. Номер в этом отеле был сравнительно небольшой, скромно меблированный. Недавно купленная, совсем еще новенькая сумка для фотопринадлежностей и прочие ее вещи, а также вещи Коула лежали сейчас на постели.
— Позволь я сама тебе… — Эрин только теперь увидела, что у него повреждено бедро, и невольно воскликнула: — О Господи!
— Только без причитаний, пожалуйста, — сказал Коул. — Кровь, ну и что?!
На черных слаксах Коула проступили темно-кровавые пятна. Если бы ткань была другого цвета, то было бы невозможно скрыть его ранение. Эрин с ужасом смотрела, как алый ручеек из-под штанины стекал на ботинок Коула.
— Если не собираешься все здесь испачкать кровью и измазать ковер, иди-ка лучше в ванную, — сказала Эрин, и ее голос прозвучал слишком уж напряженно и казался непривычно высоким.
Коул нетвердым шагом направился в ванную, опустил крышку унитаза и тяжело уселся, намереваясь сначала снять ботинки и носки. Ни слова не говоря, Эрин опустилась перед ним на колени и начала снимать с него обувь. На пальцы ей капала кровь. С тревожным возгласом она попыталась как можно скорее справиться со своим делом.
— Расслабься, детка, — сказал Коул. — Вот если бы у меня и вправду было что-то серьезное.
— Просто царапина, да? — сердито спросила Эрин, как бы подделываясь под его тон. В первую очередь она злилась на себя: Коул был ранен, а она ничем не могла облегчить его страдания. — Если хочешь знать, силач, из царапин не выливается столько крови.
— Но если кровь не выходит толчками, стало быть, не задеты жизненно важные точки.
Пока Эрин снимала с него ботинки и носки, Коул расстегнул рубашку и швырнул ее подальше в угол, чтобы Эрин не испачкалась в крови. А ее было полно повсюду. Затем Коул быстро расстегнул молнию слаксов и начал стягивать брюки. Как только ткань задела рану, острая боль пронзила тело Коула и он тихо замычал.
— Сам себе делаешь больно. Лучше штанину отрезать.
— Ну уж нет. Не хочу потом ходить по магазинам в поисках новых штанов. В полете я должен быть в этих брюках.
Эрин подняла на него глаза.
— Что? Мы улетаем назад, в Калифорнию?!
— Вовсе нет. Мы полетим в Дерби. Если повезет, эти гады будут нас повсюду разыскивать — от Дарвина до фермы Эйба. А мы тем временем объявимся там, где нас никто не ждет. Слушай, детка, давай разорвем наволочку на бинты.
— У меня в сумке аптечка.
Когда она вернулась, Коул стоял в одних трусах, уперевшись раненой ногой в край ванны, и пытался рассмотреть рану. По внутренней стороне его мускулистого бедра шел красный рубец. У Эрин и без того чувства были напряжены до предела. Сильное, мускулистое тело Коула произвело на нее неотразимое впечатление. Груда хорошо тренированных мышц, не прикрытая одеждой, выглядела внушительно. Она припомнила сейчас чувство страшного гнева и беспомощности, которые испытала, когда более сильный соперник подмял ее под себя. Затем она услышала голос Коула, давшего обещание отомстить за все ее беды, — услышала и поняла, и вправду поняла, что на этот раз ей не придется сражаться в одиночку. На этот раз мужчина намерен помогать ей изо всех сил, используя свою физическую мощь ей во благо, а не во зло.
Коул повернулся к Эрин. Он сдвинулся с места, и угол падения света изменился, на буграх мышц образовались новые тени. У Эрин вдруг возникло неодолимое желание схватить фотокамеру и запечатлеть мускулистые очертания тела Коула. Ведь он был так прекрасен сейчас.
Эта внезапно пришедшая ей в голову мысль повергла Эрин в изумление.
— Садись, — глухо произнесла она. — Я помогу тебе.
Коул сощурился, уловив изменение в голосе Эрин. Если совсем еще недавно в нем звучали злость и раздражение, то теперь он вдруг потеплел. Да и смотрела на него Эрин так, словно видела впервые. Ее изумительные зеленые глаза были широко распахнуты, и в них отчетливо читалось такое неприкрытое восхищение, что у Коула даже учащенно забилось сердце.
Ни слова не говоря, Коул опять сел. Эрин смочила тампон в холодной воде и склонилась над Коулом. От близости обнаженного мужского тела и осторожных прикосновений к нему у Эрин появилась слабость в коленках. Она старалась внушить себе, что Коул — всего лишь человек, нуждающийся в ее помощи. Она гнала от себя всякие мысли о том, что перед ней сидит почти голый ее защитник и что она сама оказалась сейчас у него буквально между ног.
Сосредоточившись на ране Коула, она позабыла о его наготе.
— Всегда так бывает: рана не так опасна, как выглядит, — сказал Коул, заметив, как щеки Эрин подернулись бледностью.
— Да, но столько крови…
— Я как-то видел твои снимки, сделанные во время охоты на китов. Уж наверняка тебе пришлось по уши выпачкаться в крови, чтобы сделать те фотографии.
Эрин вспомнила, как отщелкивала тогда кадр за кадром и как ей вдруг сделалось дурно. Но после приступа тошноты она вновь зарядила фотоаппарат и принялась за работу.
— Ты бы видел, как я там у них все вокруг заблевала, — призналась Эрин, осторожно прикладывая мокрый тампон к ране и стараясь остановить кровь.
— Когда тебя вывернет наизнанку, нужно хорошенько за собой подтереть, детка. Это первое правило