ночи, романтический свет лампы, шампанское в ведерке со льдом, доносящаяся издалека музыка и рядом в комнате роскошная широкая кровать с атласными простынями. Кори отдавала должное заботливости Спенсера и его умению предусмотреть мельчайшие детали, но она не собиралась ложиться с ним в постель Уступи она ему, и ей придется жестоко поплатиться за это, события одиннадцатилетней давности побледнеют перед этой новой трагедией. Кори представила себе, как Спенсер небрежным поцелуем прощается с ней, прежде чем отправить ее домой У Кори не было никаких сомнений относительно его намерений. Что ее сбивало с толку, так это неожиданно появившийся интерес к ней. Прошлой ночью она лежала без сна, обдумывая причину вспыхнувшего у него чувства, и пришла к выводу, что его терзают угрызения совести, особенно если вспомнить яркую картину, нарисованную бабушкой Розой: Кори у окна О тоске ждет появления Спенсера.
Его поведение подтверждало ее теорию-сегодня он пустил в ход весь свой любовный арсенал, начиная с голосовых модуляций и кончая умелым использованием рук. Он даже попросил ее остаться еще на несколько дней, хотя в конечном итоге не стал слишком настаивать на этом И все-таки здесь крылась некая тайна. Среди гостей на террасе Кори выделила несколько потрясающе эффектных женщин, с которыми она и думать не могла соперничать. Она заметила, что кое-кто из них не обходил Спенсера своим вниманием. Спенсер был привлекательным, сексапильным и богатым Он располагал самым широким выбором женщин, принадлежащих к его среде.
Вот в чем была подлинная причина, почему он прежде никогда не интересовался Кори, даже когда ей было восемнадцать, и разница в возрасте между ними уже не имела большого значения.
Теперь Спенсер внезапно начал упорно ухаживать за ней, и она знала, что этому должно быть объяснение. Возможно, его увлекла мысль закрутить роман с подругой детства, но Кори тут же отвергла догадку как несправедливую. Спенсер не был циником или расчетливым соблазнителем; будь он пресыщенным казановой, она не любила бы его сейчас с такой безоглядностью.
Кори отошла подальше от окна, чтобы Спенсер не догадался, чем она была занята в его отсутствие.
Не дождавшись ответа на свой стук, Спенсер повернул ручку и вошел. Он уже был на середине комнаты, когда увидел Кори: она стояла на балконе в длинном зеленом шелковом платье. Совсем прямое, без рукавов, с вырезом на шее и почти до щиколоток. «Она ждет меня», — улыбнулся он про себя. После всех этих лет его золотая девочка по-прежнему ждет его. Хотя он этого и не заслуживает, судьба во второй раз дает ему шанс, и он не собирается его упустить, чего бы это ему ни стоило.
Ужин с Кори оказался настоящим праздником, и Спенсер наслаждался каждой его минутой. Кори развлекала его смешными историями из его жизни, которые он успел забыть. Потом они пили бренди, и Кори показала ему один из альбомов фотографий, привезенных для него. Свет лампы был недостаточно ярким, но Кори настаивала, что в данном случае это не помеха, а, наоборот, достоинство, так как это были ее самые первые снимки. Спенсер во всем соглашался с Кори, шампанское и бренди тоже были его союзниками, в его интересах было смягчить Кори и сделать ее податливой.
Подперев подбородок ладонью. Спенсер смотрел то на оживленное лицо Кори, то на фотографии, которые она ему показывала.
— Почему ты хранишь этот снимок? — показал он на фотографию сидящей на земле девушки в бриджах, чье лицо было почти скрыто упавшими волосами.
Кори слегка смутилась.
— Этот снимок когда-то мне очень нравился, — сказала Кори. — Вижу, ты не узнаешь, кто на нем.
— Нет, ведь лица почти не видно.
— Это Лиза Мерфи. Ты с ней встречался летом после первого курса.
Спенсер понял и с трудом удержал смешок.
— Вижу, ты ей не слишком симпатизировала.
— Нет, особенно после того, как она отвела меня в сторону и намекнула, что я ей сильно примелькалась и чтобы я держалась от тебя подальше Это произошло на выставке лошадей. Кстати, я даже не знала, что ты там будешь.
На последней странице альбома была фотография Спенсера с бабушкой, сделанная Кори на том самом памятном вечере по-гавайски. Они некоторое время молча смотрели на нее.
— Твоя бабушка была удивительным человеком, — тихо сказала Кори и кончиком пальцев коснулась щеки миссис Бредли на фотографии.
— И ты тоже удивительный человек, — добавил Спенсер так же тихо, закрывая альбом. — Ты всегда была необыкновенной, даже в те времена.
Кори догадалась, что начинается та самая часть вечера, о которой она мечтала и которой страшилась, и, как все трусы на свете, решила свести разговор к шутке.
— Уверена, что в те времена, когда я повсюду таскалась за тобой и делала снимки, ты не считал меня необыкновенной личностью, — заметила она и, встав, подошла к перилам балкона.
Он последовал за ней и положил ей руки сзади на плечи.
— Я всегда считал тебя особенной. Кори, — сказал он, и когда она промолчала, добавил:
— Ты поверишь, что у меня тоже есть твоя фотография?
— Наверное, одна из тех, что я засовывала тебе в бумажник, когда ты не смотрел?
Он приготовился поцеловать ее, но вместо этого рассмеялся и зарылся лицом в ее волосы.
— — Неужели ты это делала?
— Нет, но у меня была такая идея.
— У меня твоя фотография с обложки «Образцового домоводства Фостеров», признался он.
— Интересно, как ты ее рассмотрел, ведь она крошечная. Спенсер поцеловал Кори в висок и нежно шепнул:
— Подари мне фотографию размером побольше, на которой ты в моих объятиях.
Кори попыталась воздвигнуть мысленный барьер, чтобы защититься от его слов и прикосновений, но тепло уже разлилось по ее телу, а когда Спенс обнял ее за талию и прижался к ней сзади, она почувствовала ответную мучительную тягу к нему.
— Я от тебя без ума, — шепнул он.
— Прошу тебя, Спенс, не надо, — попросила она жалобно, но было уже поздно.
Он повернул ее к себе и с жадностью начал целовать в губы, и она безропотно подчинилась и его пылким поцелуям, и его рукам, которые сначала легли ей на грудь, затем скользнули вниз, прижав ее бедра к своим бедрам. Когда он прервал поцелуй, чтобы набрать воздуха в легкие, Кори уже плохо понимала, что с ней происходит.
— Останься еще на несколько дней, — шепнул он и потерся подбородком о ее волосы.
Еще несколько дней… Боже, как ей хотелось остаться… Несколько дней, чтобы вспоминать их всю жизнь. И сожалеть, что проявила слабость…
— Мне… Мне надо работать, у меня расписание…
— Вот и включи меня в свое расписание. У меня есть для тебя работа.
Он шутил, называя это работой, и она прислонилась лицом к его груди. Она останется с ним на эти несколько дней, будь что будет.
— Разве это работа? — сказала она голосом, дрожащим от страха и любви.
Спенс почувствовал, что она колеблется, и усилил нажим.
— Я совершенно серьезен, — сказал он, пуская в ход единственный аргумент, придуманный им за весь день, чтобы уговорить ее остаться. — Я хочу написать книгу об этом доме и еще нескольких других, построенных в то же время, и уже собрал кое-какие материалы, но мне нужны снимки для иллюстрации текста. Ты могла бы…
Она оттолкнула его так неожиданно, что он чуть не упал.
— Так вот для чего ты затеял эту процедуру обольщения! — Она отпрянула в сторону, и ее голос задрожал от слез и обиды. — Вот что тебе нужно! — Он потянулся к ней и хотел обнять, но она отбросила его руки. — Убирайся отсюда!
— Выслушай меня! — Спенс схватил ее уже внутри комнаты. — Я тебя люблю!
— Если ты хочешь, чтобы я сделала снимки дома, позвони в агентство Вильяма Морриса в Нью-
