что раненая нога ноет и дергается, а лоб саднит от царапин.
Он дважды провел языком по пересохшим губам, чтобы хоть немного смочить их, и издал соколиный крик.
В ответ из хижины донесся такой же соколиный крик.
Прихрамывая, Кейс со всеми предосторожностями преодолел открытое пространство на пути к хижине, хотя и не думал, что кто-то из бандитов может шнырять поблизости.
В качестве дополнительной предосторожности он свистнул, прежде чем дотронуться рукой до входной двери.
Снова прозвучал крик сокола. Дверь открылась. При слабом свете звезд можно было увидеть Коннера. С дробовиком, нацеленным в живот Кейсу.
– Ну вот, видишь? – сказал Коннер, ставя курок на предохранитель и делая шаг в сторону. – Я же говорил тебе, что все будет в полном порядке.
Рядом с братом появилась Сара.
– Кейс! – хриплым шепотом проговорила она. – Ты ранен?
Голос у нее дрожал… как и руки, которые коснулись его тела и попытались отыскать предполагаемую рану.
– Просто устал, весь в грязи и слегка исцарапался, – сказал Кейс, притворяя за собой дверь. – Нет причин для беспокойства.
– Зажги лампу, – приказала брату Сара.
Коннер вопросительно взглянул на Кейса, который в ответ кивнул.
– Что произошло? – спросил Коннер.
– Когда рассветет, нам предстоит поработать лопатой.
Чиркнула спичка. Вспыхнул оранжево-красный язычок пламени, затем загорелся фитиль лампы. Тихонько звякнуло стекло о металл, когда Коннер надел ламповое стекло.
– Поработать лопатой? – переспросил Коннер, не спуская глаз с Кейса.
– На вахте все в порядке? – вопросом на вопрос ответил Кейс.
– Скольких вы уложили? – продолжал допытываться паренек. – И как вы обнаружили их раньше, чем они обнаружили вас? И где…
– Хватит! – оборвала брата Сара. – Кейс еще не оправился от ран, полночи воевал ради нашего спасения, а ты собираешься заговорить его до смерти.
– Но я…
Сара бросила на брата такой свирепый взгляд, что тот мгновенно замолчал. Правда, после некоторой паузы он буркнул себе под нос:
– Кошмар какой-то! Она считает, что я все еще в слюнявчиках хожу.
Сара не сочла нужным отвечать на реплику брата.
– Садись, – обратилась она к Кейсу. – У тебя кровь на лице.
– Нет никаких причин… – начал было Кейс.
– Знаешь, немедленно замолчи и садись! – взорвалась Сара. – Я до смерти устала выслушивать приказания мужчин, которые слишком высокого мнения о собственной персоне.
Кейс озабоченно посмотрел на Сару, затем сел на один из двух стульев, которые находились в хижине. Сделанный из веток тополя стул жалобно заскрипел под Кейсом.
Сара с подозрением посмотрела на брата, как бы выискивая еще одну жертву, на которую можно излить свой гнев.
– Гм, я думаю, мне пора сменить Юта на вахте, – проговорил Коннер.
– Иди, но смотри в оба.
– А что, тут еще бандиты бродят? – вдруг оживился Коннер.
– Вряд ли, если, конечно, они не ехали по двое на одной лошади. Но я сомневаюсь, чтобы эти мелковатые мустанги могли вынести такой груз.
– Ют будет спрашивать про стрельбу. Что мне сказать?
– Чтобы принес лопату! – резко сказала Сара.
Коннер открыл дверь, собираясь выйти.
– Спасибо, что удержал сестру в хижине, – крикнул ему вслед Кейс.
– Не стоит благодарности, – откликнулся Коннер и рассмеялся. – Вы бы только слышали, что она говорила, когда я сидел на ней! Я даже не подозревал, что она знает столько ругательных слов! Могу спорить, что даже Большая Лола…
– Коннер Лоусон! – угрожающим тоном проговорила Сара.
Послышался смех, который еще больше разозлил Сару. Впрочем, брат уже закрыл за собой дверь.
– Наверно, было что послушать, – бесстрастным тоном проговорил Кейс.
На бледном лице Сары вдруг вспыхнул румянец. Внезапно она заметила, как дернулись уголки рта у Кейса.
И тотчас неожиданно для себя Сара рассмеялась, вероятно, испытывая облегчение от того, что с Кейсом все в порядке, с Коннером тоже и вообще все обстоит наилучшим образом.
По крайней мере сейчас все были целы и невредимы.
– Я и сама не подозревала, что знаю так много ругательств, – призналась она.
Вокруг глаз Кейса собрались морщинки.
Сара улыбнулась.
– Наверно, это было интересное зрелище, – сказала она. – Я почем зря ругаюсь и вырываюсь, а этот мальчишка уселся на меня верхом и не выпускает.
– Если кто-то делает мужскую работу, он уже не мальчишка.
Улыбка у Сары погасла, когда она подумала о том, каково было Кейсу на войне в пятнадцать лет, да и сегодня – ведь это тоже была война во тьме.
«Когда рассветет, нам придется поработать лопатой».
Сара повернулась, зачерпнула оловянной чашкой воды из ведра и налила в старый таз. Затем достала из корзины чистую тряпку, прополоскала ее в тазу, выжала и подошла к Кейсу.
Он молча смотрел на нее. При свете лампы глаза у него светились, словно золотисто-зеленые самоцветы.
Из неглубокой царапины на лбу потихоньку сочилась кровь, часть которой скопилась над левой бровью. Кровь виднелась также на виске и щеке.
– Нет никакой необходимости, – начал было Кейс.
– Есть явная необходимость, – возразила Сара.
Кейс мог бы отвернуться, отказаться от предлагаемой помощи. Но он этого не сделал. Он сидел и позволял Саре ухаживать за ним. Словно имел на это право.
И словно она тоже имела такое право. Она смыла холодной водой грязь и кровь с лица Кейса.
Глаза его оставались все такими же печальными.
Интересно, можно ли смыть с него эту грусть?
– Ты уверен, что нигде не ранен? – шепотом спросила она.
– Уверен.
– Я очень испугалась за тебя, когда услышала вторую очередь выстрелов. Потом третью. И потом настала тишина. Кажется, она длилась вечно… Как смерть…
– Сара…
Но у Кейса не нашлось слов, чтобы изгнать страх, который светился в ее глазах.
Она боялась за него, словно он был членом ее семьи, а не случайно оказавшийся здесь странник.
Кейс мягко притянул ее к себе и усадил на колени.
– Твои раны! – запротестовала она. Но он усадил ее на свое правое, здоровое бедро. Затем обнял и стал гладить ее распущенные волосы.
Тихонько всхлипнув, Сара прижалась к нему. Некоторое время она боролась с нахлынувшими на нее чувствами, а затем вдруг разрыдалась, дав выход эмоциям, которые сдерживала долгие годы.
