– Ишь добрая какая! Нашлась заступница! Проваливай, откуда пришла, да не суй нос не в свое дело, а то как бы тебе самой не попало!
Не очень приятно было вдове выслушать такую отповедь, но в хате стало тише, и она подумала: «Ладно, лишь бы угомонилась баба. Мало ли чего в сердцах не наговорит человек, нельзя на него за это обижаться». И пошла своей дорогой.
А гномы тоже услыхали крики Хвоща.
– Плохо дело! – говорят. – Надо на выручку идти. И пошли в избе чудеса. Вылезли из подпечья карлики в желтых и зеленых плащах; у каждого красный колпачок в руке, все низко кланяются бабе и просят отпустить дружка, а взамен обещают полный фартук талеров насыпать. Растаяла крестьянка, как про талеры услышала, но соседка ей на ухо шепчет:
– Не отпускай его, кума, а то без Ясека останешься. Талеры-то их – просто светящиеся гнилушки!
Как напустится на гномов крестьянка:
– Вон отсюда! Не нужны мне ваши талеры! Ясека моего отдайте!
Убирайтесь, покуда целы, не то вам несдобровать! Повесили гномы носы – и шмыг под печь! А хозяйка схватила Хвоща за шиворот и выкинула на помойку.
Заорал Хвощ, как котенок, но больше от страха, чем от боли, потому что не знал, что теперь с ним будет.
Вдова оглянулась, видит – лежит бедняга на помойке и плачет. Не раздумывая, она вернулась, утерла ему слезы, приласкала, кусочек хлеба в руку сунула, потом сорвала пучок травы, подстелила, чтобы лежать было чисто и сухо. А так как солнышко уже припекало, сорвала большой лопух в канаве и заслонила его, как зонтиком.
Гном с благодарностью посмотрел на вдову и улыбнулся Марысе, и она даже в ладошки захлопала от радости, глядя, как он на траве под лопухом лежит. «Дай срок, отплачу добром», – сказал про себя Хвощ, когда вдова с девочкой на руках отошла от него.
Кукулина и с собой бы его взяла, да не посмела. Ведь у него своя мать есть, а родная мать хоть и выбранит и розгой отстегает, но потом все равно приласкает, приголубит.
Так рассуждала вдова, не зная, что гномы обманули крестьянку и это вовсе не ее ребенок.
Под вечер вышла баба посмотреть, что с гномом, а его и след простыл. Зато у порога лежит ее Ясек: волосы как лен, глаза – василечки, губы – малинка.
Это гномы принесли его матери, а Хвоща забрали. То-то было радости и веселья! Поджарила крестьянка яичницу чуть ли не из дюжины яиц, пышки испекла и соседку пригласила – не знала, как ее и благодарить.
…Прошли годы.
Вырос Ясек крепким парнем, но людей дичился. Любил бродить один по горам, по лесам и все рассказывал, какие чудеса, какие сокровища видел под землей у гномов. Но в деревне ему не верили и считали дурачком. А Хвощ, попав к своим, быстро поправился. Гномы знают много разных целебных зелий и чудодейственных мазей. Как принялись припарки ему делать, окуривать, растирать волчьими ягодами, комариным салом, паучьей желчью – мигом на ноги поставили.
Король Светлячок любил своего прожорливого подданного и благоволил к нему. Хвощ тоже очень любил короля и часто сиживал у его ног, наигрывая на свирели песенки, от которых словно теплей становилось в Хрустальном Гроте. Но как только дело доходило до еды, Хвощ забывал обо всем на свете. Он первым мчался к миске, отталкивая всех. А если кто сопротивлялся, лез в драку. Вот и теперь, когда в Гроте стало не хватать еды, Хвощ даже поколотил королевского дворецкого за то, что тот выдал ему, как и всем, только три горошины на день. И мало того, что избил, – еще к королю отправился с жалобой, что его обижают.
Но король за него не вступился, а сказал, что закон один для всех. Тут Хвощ еще пуще разбушевался.
– Ах, так! – сказал он. – Коли здесь правды не добьешься, пойду на землю. Там в любой хате накормят лучше, чем за королевским столом!
– Иди, иди, обжора, – засмеялись гномы. – Одним ртом меньше будет. Все легче по нынешним временам.
Они думали, что он шутит.
– Вот увидите, уйду! – не унимался Хвощ.
Гномы опять смеяться:
– О весне нам весточку принеси, коли ты такой удалец!
– И принесу! – буркнул Хвощ.
Подпоясался ремешком, свирель за пазуху сунул, поклонился королю, набил трубку и пошел.
Смеркалось, когда Хвощ выбрался на поверхность земли. Сопя и отдуваясь, огляделся он по сторонам.
Слева было пустынно и дико. Чернел бор, на соснах каркали вороны, в ложбинах белел нестаявший снег. Мокрая хвоя коричневым ковром устилала землю. От глухо шумевших деревьев, стоявших темной стеной, тянуло промозглой сыростью и холодом.
– Брр! Зима! – пробормотал Хвощ и посмотрел направо. Там раскинулась веселая долина, где, звеня, сбегали к речке ручейки и пробивалась молодая травка. Над долиной угасала заря.
Хлопнул себя Хвощ по лбу и воскликнул:
– Весна!
Но тут из леса повеяло холодом.
