грустно спросила Полина.
Море молчало в ответ, беззвучно слизывая белый сахар с ее босых ног.
Все это походило на картину фантастического пейзажа в музее. Ты стоишь перед ней и мечтательно выбираешь, на каком холме лучше построить дом, чтобы вид из окна был поживописнее. Долго выбираешь, пока не поймешь, наконец, что дом уже существует, а самый волшебный вид открывается из окна, на подоконник которого ты только что облокотился.
«Голос, это не так уж и мало», – подумала Полина, и вдруг заметила удаляющиеся следы на белом сахаре пляжа.
Влад щелкнул выключателем, и пляж исчез в темноте комнаты.
«Счастье – это жить без сожалений, – сообщил ему мальчик на занятиях по эмоциональному опыту. – Я всегда радуюсь солнцу. Когда оно светит, нужно рано вставать и скорей бежать на улицу встречать его. Но вчера мне не хотелось просыпаться, и когда я увидел, что небо затянуто тучами, я так обрадовался… Так обрадовался, что даже ПОЧУВСТВОВАЛ дождь! Здорово, правда, не жалеть о солнце, когда его нет? Можно упасть, зарыться лицом в подушку и спать, не обвиняя себя в том, что пропустил что-то важное».
Ему всегда нравилось работать с детьми. Дети похожи на первый снег или белый лист бумаги. У них еще нет чужих эмоций. Но когда им вшивали электронный чип, удостоверяющий, что они обучены мастерству пользоваться эмоциональным калейдоскопом и могут приступить к дальнейшему совершенствованию, он с трудом сдерживал слезы. Нет, не радости – неизбывной тоски по маленькому первобытному человечку, который мог бы сам открывать целые миры и вселенные, но ему сказали, что это уже не нужно. На Земле назван и описан каждый цветок, на небе – каждая звезда. Не нужно изобретать велосипед и открывать Америку заново, лучше пользоваться готовым, за столетия ошибок и разочарований накопленным эмоциональным опытом. Все чувства хороши. И не так важно твои они или чужие. Смысл эмоционального калейдоскопа, наверно, в том и заключается, чтобы не сожалеть об упущенных возможностях и не рисковать. Всегда можно подключиться и получить в дождливый день немного солнца. Чужого.
Теперь у них все чужое: и боль, и страх, и любовь, и даже смерть. Встречаешь девушку, и если вы с ней похожи, то ты уже знаешь, что полюбишь ее, и знаешь, как это будет. Летишь в самолете в удобном кресле за бронированными стеклами, а можешь почувствовать холод ветра, страх и радость полета, как на параплане. Хочешь ударить врага, но не делаешь этого, – лишь закрываешь глаза, и костяшки пальцев взламывает скользящее соприкосновение с его острыми скулами, а по телу разливается удовлетворенная ненависть. Даже самоубийц теперь нет: их накачивают сначала слезами утрат их близких, а потом такой радостью, что они забывают о том, что вообще собирались свести счеты с жизнью. Тем, кому не помогает и это, дают умереть на время. Кромешная пустота лечит от безысходности лучше любого психолога.
Эмоциональный калейдоскоп – единый мозг планеты, скорость мысли которого в миллиарды раз превышает среднечеловеческий. Еще в начале двадцатого века был изобретен первый компьютер, реагирующий на простые мысленные команды хозяина.[24] А теперь мысли создаются и считываются коллективно. Ведь что такое мысль? Визуальный (кинестетический, аудиальный…) образ – реакция на него, то есть эмоция – осознанное чувство – имя ему, то есть словесное определение. Логическая, а, значит, вполне объяснимая и предсказуемая последовательность действий клеточек серого вещества, где эмоция как субъективная реакция на окружающую действительность используется в качестве первой ступеньки к познанию мира.[25]
К 2112 году, благодаря развитию нанотехнологий – восстановлению человеческих организмов и ресурсов планеты на основе преобразования соединений молекулярной цепочки, – они победили все болезни (рак, вирусные инфекции, инфаркты, естественное старение, врожденные пороки…), научились преодолевать все кризисы и все природные катаклизмы. Но если человек сравнивает себя с Богами и начинает творить окружающую его реальность, а также себя самого, то для этого нужен уже сверхчеловеческий интеллект и сверхчеловеческие способности. То есть возможность впитывать знания буквально из воздуха: времени на длительное изучение того или иного предмета больше нет, решения необходимо принимать не только сверхразумные, но и сверхскоростные и главное – сверхобоснованные, то есть опирающиеся на ВЕСЬ накопленный планетой исторический опыт. Ибо цена ошибки слишком высока – миллионы, а может, и миллиарды жизней. Естественным выходом и приложением к планетарному мозгу, отвечающему за здоровье общества в целом, стал эмоциональный калейдоскоп, целью которого было предоставить живущим ВСЕ ответы на ВСЕ возникающие вопросы. То есть АБСОЛЮТНО НА ВСЕ. Точно так же, как микроскопические нанороботы искали, находили и ремонтировали больные или стареющие клетки, обезвреживали вирусы в человеческом организме, запрашивая инструкции последовательности действий в центральном мозге планеты, так и эмоциональный калейдоскоп искал и находил решение любой поставленной перед вами задачи.
Однако и это не стало пределом возможного. Эмоциональный калейдоскоп разрешил и другие проблемы: к примеру, вопрос преступности. Утописты всех времен и народов пытались взять под строгий контроль человеческие эмоции, предсказывая максимальное ограничение свободы и тиранию. Но вспомните своих детей: чем больше вы им запрещаете что-либо делать, тем вероятнее они как раз это и сотворят. Срабатывает эффект запретного плода. Нет, человечество свернуло в другую сторону на опасном перекрестке и научилось не обезвреживать и не предотвращать преступные наклонности человеческой природы, а, как раз наоборот, предоставить им полную свободу… но только внутри эмоционального калейдоскопа. Если можешь убить кого-то «понарошку» и не сесть за это в тюрьму, к чему тогда рисковать? Вы скажете, что убивают ради денег, но их давно уже нет, обесценились. В обществе, где любые ресурсы самовоспроизводятся, каждый богат и, наверное, счастлив. Соперничества в любви уже тоже нет, люди перестали быть собственностью друг друга. А стихия коллективных – ЛЮБЫХ, повторяю, – эмоций настолько совершенна, что даже на уровне физики неотличима от существующей реальности. Ее точная копия. В итоге: у человека все есть, ему все позволено, и он все обо всем уже знает. И главное – ему ничего больше не хочется, он просто не в состоянии придумать, чего еще попросить. Счастливое общество без смерти, без любви и без сожалений.
Но у Влада теперь есть имя. Ему хочется СВОЕЙ неповторимой судьбы, СВОЕГО счастья и чтобы обязательно было, О ЧЕМ жалеть. Ведь жалеем мы лишь о том, что действительно дорого. Хочется родиться первым человеком на Земле и выбрать свой путь, давать имена цветам и звездам, изобретать самолеты и космические ракеты, открывать новые континенты и законы физики. Любить непохожих, желать невозможного, и главное – постоянно искать чего-то до него еще неизведанного, непрожитого. Хочется писать романы о любви и смерти. И даже если это никому больше не нужно, это нужно ему самому. Он слишком устал быть среди тех, кто непременно доживает до старости или того хуже – никогда не умрет.
И порой ему даже казалось, что в своих страстях он не одинок. Среди детей из групп обучения эмоциональному опыту он безошибочно угадывал
«Я скажу ему, что я – Влад, и чтобы он продлил мне пропуск в Музей Минувшего», – размышлял он про
