Можно до бесконечности воспроизводить ресурсы, научившись этому у природы и превратив планету в искусственную лабораторию. Но есть одно но: территория Земли. Пространство ограничено. Освоение космоса затянулось на многие века, и к 2112 году все еще не найден ответ, смогут ли люди переселиться в новые дома на других планетах Вселенной. А перемещение во времени – всего лишь футуристический бред фантастов минувших столетий: невозможно повернуть Землю вспять, невозможно из расщепленных атомов воспроизвести живой целостный организм без посторонней высокотехнологичной помощи, которая в темные века малонаселенной планеты просто не существовала. Будущее и прошлое не соприкасаются, время неумолимо идет по прямой и не способно искривляться или замыкаться в круг. [67]
Остался лишь один выход: не всем дано постичь, воспринять. Слишком сложное общество, слишком сложные технологии. За тысячу лет обезьяну можно научить играть на органе, но Иоганн Себастьян Бах из нее не получится. Коэффициент восприятия (природная сообразительность, живучесть и быстрая обучаемость абсолютно всему) стал «философским камнем» новой эпохи, превращающим любой металл в золото и дарующим бессмертие. В каждом из нас заложен уникальный генетический код. У каждого из нас – клеточки серого вещества в мозгу образуют уникальные комбинации. Но это не значит, что уникальность не поддается измерениям. Как раз наоборот. Уже в 2050 году была разработана первая «шкала коэффициентов восприятия» – точный прогноз реально достижимого уровня развития личности. И если первых еще размораживали за те или иные заслуги перед обществом, то последующие воскрешения происходили строго по таблице вычислений допустимой нормы интеллекта. Мозг спящих и новорожденных сканировался, и на основе полученных данных общество решало вопрос о его полезности или бесполезности. Ведь единственное условие выживания в любой развитой цивилизации – это ваши способности принести ей хоть какую-то пользу. Вы не можете просто выйти на улицу и убить что-то живое, чтобы поесть. Всякий раз, чтобы утолить голод, вам придется вступать в отношения обмена. В двадцать втором веке необходимым условием обмена и самой твердой валютой стал интеллект. Чем выше интеллект, тем большую пользу вы приносите обществу, тем выше ваш социальный статус, соответственно, тем большее количество благ вы можете себе присвоить. В каждого живущего сейчас вшит микрочип с индивидуальным кодом «коэффициента восприятия», который предъявляют в любом пункте обмена. Поэтому и в именах уже нет необходимости, а деньги давно не имеют смысла.
Вопрос о генной модификации, то есть искусственном создании «человека идеального» даже не поднимался, это привело бы Землю к бессмысленным междоусобным войнам. Модифицировались бы победители, а в обществе, исповедующем гуманизм, недопустимо действовать с позиции силы. Влиять на генетический код было запрещено Международным законом о правах человека, равно как и бессмертным выбирать эвтаназию. Бессмертные уже не принадлежали себе, они принадлежали всему человечеству. Ведь это они могли открыть ему путь в Космос и подарить новые дома на далеких планетах, а, значит, и бессмертие тем, кто ожидал его на нижних ступеньках социальной лестницы. К тому же если летоисчисление до полной гибели Вселенной идет в миллиардах лет, то до того, как погаснет Солнце, а Земля погрузится во тьму – всего лишь миллионы. Согласитесь, для тех, кто собирается прожить не одно тысячелетие, времени на поиск новых звезд не так уж и много.
Конечно, сохранились еще нетронутые гонкой за бессмертием уголки планеты на темном Востоке, где верили, жили и умирали все без исключения. Но цивилизованный Запад – полновластный хозяин Земли, уже обращал на них не больше внимания, чем их предки, живущие в прошлых столетиях, на дикие племена каннибалов, затерянные в лесах Амазонки – слишком малы и ничтожны. Миллионы невинных жертв терактов на рубеже веков окончательно убедили Запад в принятии единственно верного решения. Новые сложные биологические вирусы убивали тех, кому суждено уйти – не желающих следовать традициям добра и мирного сосуществования нового мира, чья религия отказывалась развиваться вместе с обществом. А ученые лишь пожимали плечами в ответ на вопрос, почему вымирают все, кроме избранных. Третья мировая прошла чисто, тихо и … демократично.[68]
Эволюция же на Западе шла естественным путем. И далеко не всегда лучшие порождали лучших. Науке давно известен феномен: гены гениев не передаются от родителей детям, а распыляются непредсказуемо и произвольно между внуками, правнуками и даже сводными потомками.[69] Многие бессмертные отказывались заводить детей. Ведь самое страшное для родителей – это пережить, похоронить собственного ребенка, мало того – всегда знать, что похоронишь. Основным звеном воспроизводства нации стали привилегированные временем, то есть те, кому чуть-чуть не хватило до высшего уровня, но был предоставлен шанс самосовершенствоваться. Преодоление себя и своей природы стало их лозунгом. Ведь обновление их организма продолжалось лишь до тех пор, пока общество нуждалось в них как в полноценных гражданах. Они старались вовсю, шли вперед и вперед, ни на секунду не останавливаясь, пробуя свои силы в самых разных профессиях, приобретая все новые и новые призвания. Гонка по вертикали: в любую минуту можешь сорваться вниз и стать смертным – тем, кто влачит жалкое существование, наподобие далеким предкам ежесекундно дрожа перед холодом, темнотой и неотвратимостью могилы. Смертным, конечно, позволено выбрать заморозку, вот только на Земле им остаться уже не суждено из-за угрозы перенаселения. А при столь шаткой перспективе освоения космоса ледяной сон для них мог вполне превратиться в ту же могилу. Поэтому смертные продолжали проживать каждый день как последний и … верить, отказываясь от заморозки в пользу Царства Небесного. Если на свете и существовало Слово Божие – то только для них.
А привилегированные временем сохранили способность рисковать, идти напролом и добиваться невозможного, именно они и рожали бессмертных. Точнее, не рожали, конечно, давно уже существует эктогенез. Кому захочется рожать в муках, если можно получить готового ребеночка «из пробирки» легко и безболезненно?[70] Они же – единственные из всех живущих, могли сами выбирать конечный пункт остановки. Сдаться на пределе усталости, предпочтя спокойную старость и смерть, или биться до конца, пока более достойные не вышибут из седла на лед или в землю. Только они еще к чему-то стремились и помнили, что значит быть ветром. У остальных элементарно отсутствовала мотивация. Смертным не позволено остаться, бессмертных никто не отпустит.
Влад завидовал им, временщикам: они принадлежали себе, он – обществу. Привилегированным временем было позволено рисковать, ведь, сорвись они вниз, никто не заплачет: на их место всегда найдется другой. А ему придется до бесконечности шлифовать свой алмаз, совершенствуясь вместе со ВСЕМ человечеством, наперегонки с вечностью. Он не вправе что-либо менять, ведь он – заложник их последней надежды. Но Полина уже успела заразить его своим лейтмотивом преодоления. Он МЕЧТАЛ падать и разбиваться о лед.
– Третий уровень. Бессмертие, – объявили ему, когда тело довели до температуры 36.6, из вен выкачали глицерин,[71] а нанороботы закончили ремонт его клеток. Это было… он не смог вспомнить когда. Он не помнил и своей предыдущей жизни: при «воскрешении» память не восстанавливали. Кому в новом прогрессивном столетии нужны средневековые восставшие из мертвых, постоянно ноющие, как старики у предков: «А вот у нас было лучше, справедливее, честнее, добрее?». Восстановив нормальную работу мозга, в него закачивали обновленную информацию, соответствующую потребностям настоящей реальности.
Достаточно знать, что сейчас на дворе 2112 год, утверждали бессмертные. Остальное всегда можно выяснить, подключившись к эмоциональному калейдоскопу. Ответ на вопрос необходимо знать лишь во время решения той или иной задачи, а дальше – к чему копить ненужную информацию в голове? Твой коэффициент восприятия позволяет впитать необходимые знания и справиться с любыми трудностями в считанные секунды.
