– Я не такой, – возразил он.
– Откуда мне знать?
– Поверьте мне на слово. Я ее обидел и должен извиниться.
Говоря это, он смотрел ей в глаза, думая про себя, что со своей короткой стрижкой она напоминает подростка и в то же время выглядит удивительно женственной и беззащитной.
Гнев в ее глазах погас, и в них промелькнуло что-то похожее на смущение и нерешительность.
Она смотрела на него с явным недоверием. Что ж, она права. В мире полно бессердечных людей. Только насчет него она ошибается.
– Пожалуйста, – попросил Саймон.
Ее взгляд лучше всяких слов дал ему понять, что она его растерзает, если он посмеет снова обидеть Тесс.
Саймон приблизился к Тесс. Она оглянулась, увидела его и испуганно взглянула на мать. Сжавшись, как пружина, она готова была вскочить и броситься к Оливии.
Он поспешил ее опередить.
– Прости, – тихо промолвил он. – Я был не прав. Мне не следовало так говорить. – Тесс уставилась на него во все глаза. – Я разозлился на тебя. – Она не шевелилась. – Мне надо было объяснить, как я обрезаю листья. Есть определенные правила.
Тесс поджала губки.
Что ж, так ему и надо. Чего он ожидал? Что она сразу его простит? Но как непросто уговаривать обиженного десятилетнего человечка!
– Я привык работать один, – добавил Саймон, стараясь быть убедительным.
– Нет, все из-за меня, – неожиданно сказала Тесс, и он понял, что имела в виду Оливия, говоря о заниженной самооценке дочери. – Вы меня ненавидите.
Саймон почувствовал себя последним мерзавцем.
– Я вовсе не ненавижу тебя.
– Вы ни разу не сказали мне доброго слова. Ни разу!
– Как я могу тебя ненавидеть? Я тебя не знаю.
– Я вас раздражаю. Вам противно даже смотреть на меня.
– Нет, – сказал он. – Когда я смотрю на тебя, то вспоминаю свою дочку. Она погибла четыре года назад. Мне без нее очень плохо.
Он не хотел этого говорить. Тесс еще ребенок. Она не понимает, что такое смерть. А что, если она спросит, как погибла Лиана? Нельзя упоминать про яхту. Если он это сделает, девочка испугается и откажется заниматься в яхт-клубе.
Оливия никогда ему этого не простит. И Натали тоже.
Но Тесс молча слушала его.
– Конечно, это меня нисколько не оправдывает, – продолжал Саймон. – Я был с тобой груб и несправедлив, потому что ты напомнила мне о безвозвратной потере. Я был не прав. Прости меня, пожалуйста.
Он робко оглянулся на Оливию, как бы спрашивая, все ли сделал правильно, но по ее глазам понял, что она ждет от него еще каких-то слов.
Но каких, черт возьми?
Не умеет он говорить с детьми. Никудышный получился бы из него отец.
Сунув руки в карманы, он снова взглянул в глаза Тесс.
– Ну, вот и все. Я только хотел извиниться. – Чувствуя себя ужасно неловко, он повернулся и пошел прочь.
Он шагал, зная, что Оливия смотрит ему вслед. Он не мог сейчас смотреть ей в глаза. Ее взгляд проникал ему в душу.
Саймон направился в сторону плантации «пино нуар» и шел не останавливаясь, пока запах виноградной листвы и негромкое поскрипывание ветвей не вернули его в такой знакомый мир виноградника. С растениями проще – он знает, как с ними обращаться. С детьми гораздо сложнее.
Глава 13
– Джиллиан?
– Да, я слушаю.
– Это Оливия Джонс. Как у вас дела?
Джиллиан Роудз, студентка юридического факультета, снимала квартиру у Оливии.
– Спасибо, хорошо. Мне у вас очень нравится.
– Я пыталась позвонить, но никто не отвечал. Много работы?
– Мой начальник так не считает, – ответила девушка. – Но мне грех жаловаться – платят они неплохо. А как вы, как дочка?
