– Натали уже нашла им замену.
– Со второй попытки, – поправила Оливия, выходя из укрытия. – Она приступает к работе на следующей неделе. На этот раз мы имеем хорошие рекомендации – она работала в ресторане. Первая не умела готовить ничего, кроме сандвичей, и наверняка не справилась бы с праздничным ужином.
Но Сюзанна не слушала ее, сердито сверля глазами Саймона.
– Ах ты, негодяй! Так вот зачем ты звонил. Натали нужна моя помощь? Как бы не так! Ей нужна кухарка!
– Ты прекрасно готовишь, – сказал Саймон, – но я звонил не поэтому. Кухарка у нас скоро будет.
– Поверю, только когда увижу ее своими глазами, – буркнула Сюзанна. Сунув руки в карманы – типичный жест Натали, – она перевела взгляд на Оливию. – Итак, вы и Саймон.
– Нет, – поспешила возразить Оливия. – Между нами ничего нет.
– Ничего не произошло, – подтвердил он.
– Я здесь всего на одно лето.
– Я не готов к серьезным отношениям.
– Секс не подразумевает серьезные отношения, – обронила Сюзанна, но Оливия не согласилась.
– Нет, напротив!
Саймон продолжал:
– То, что ты видела…
– Просто дружеские объятия, – подхватила Оливия. – Я расстроилась из-за того, что никак не могу найти работу на осень, и Саймон попытался меня утешить.
– Ну да, конечно, – сказала Сюзанна. – Смею заметить, что вы нашли кабинету новое применение. Впрочем, вполне вероятно, что он служил укромным гнездышком влюбленных в течение многих лет. Пойду сварю кофе. – Она вышла, прикрыв за собой дверь.
Минут пять спустя Оливия нашла Сюзанну на кухне. Та уже поставила варить кофе.
– Простите, – обратилась к ней Оливия. – Сожалею, что вы стали этому свидетелем в собственном доме.
Сюзанна открыла шкаф с кухонной посудой.
– Значит, вы признаете, что это не просто дружеские объятия?
– Признаю, – сказала Оливия, поскольку отрицать это было бессмысленно, – но не могу никак понять, что происходит, и не хочу, чтобы это повторилось. Я приехала сюда вовсе не за этим. Саймон никогда раньше не был со мной в кабинете, и, больше чем уверена, ваша мать тоже не встречалась там с Карлом, а если и встречалась, то отнюдь не ради забавы.
– Но вы ведь не можете этого утверждать, верно? – сказала Сюзанна, придерживая дверцу шкафа, и слегка поморщилась. – «Ради забавы». Как можно так говорить о женщине маминого возраста!
– Вы не правы, – улыбнулась Оливия. – Только представьте, какую свободу получает человек, которому исполнилось семьдесят шесть лет. Конечно, при условии, что он бодр и здоров. Но даже если и нет, все равно возраст многое прощает. Не надо волноваться о том, что подумают о вас другие. Можно делать все, что захочется.
– И это вы считаете преимуществом пожилого возраста? – спросила Сюзанна. – А как же люди, которым вы причиняете боль своим поведением? – Она достала из буфета муку, кукурузные хлопья, сахар и захлопнула дверцу.
– Я не имела в виду Натали, – сказала Оливия. – Я говорила о том, что старость дает человеку свободу – к примеру, носить ярко-розовое платье.
– Это все равно, что менять мужей каждые полгода. – Сюзанна осматривала содержимое холодильника. Оливия промолчала, и она заметила: – Вот вам и нечего возразить. – Вынув молоко и яйца, она положила продукты на стол.
Оливия присела на высокий табурет у стойки.
– Вам надо прочитать историю Натали. После этого полгода не покажутся вам таким уж коротким сроком. Если хотите, я дам вам ту часть, что успела перепечатать.
Сюзанна достала миксер из ящика стола.
– Спасибо, но у меня есть что почитать.
– Ее история многое бы вам объяснила.
– Если мама хочет объясниться, пусть поговорит со мной с глазу на глаз.
– Ей нелегко рассказывать о своей жизни. Мне самой приходится постоянно задавать ей наводящие вопросы. – Оливия улыбнулась. – Она очень обрадуется вашему приезду. Ваш муж тоже здесь?
Сюзанна вынула из ящика мерные стаканчики.
– Нет. Он работает.
– А дети?
– Тоже работают. Как вы, наверное, уже догадались, не работаю только я, поскольку труд домохозяйки теперь не считается работой. – Она вытащила из духовки противень и покрыла его бумажным полотенцем.
– Ну, это всего лишь говорит о мужском невежестве, – заявила Оливия. – Домохозяйка – древнейшая из