– Куда ты идешь? – Я с трудом оторвала голову от подушки. – Что ты собираешься сделать? – крикнула я.
– Заткнись и лежи тут тихо, – процедила она в ответ и ушла, хлопнув дверью.
Я уронила голову на подушку. Я боялась пошевелиться. Даже самый незначительный толчок вызывал острую боль по всему телу, как будто в моих жилах плавали десятки раскаленных булавок, которые при любом движении впивались в мое тело. Я вся горела. Казалось, мое сердце погрузилось в кипящую воду. Я громко застонала, но стало еще хуже.
– Эмили! – закричала я. – Помоги! Мне очень больно, Эмили! – Что-то произошло с моим животом. Я почувствовала какое-то шевеление внутри и затем мой живот начал все больше напрягаться, вызывая этим жуткую боль. Я завизжала до боли в голосовых связках. Схватки продолжались, а потом внезапно стало легче. У меня перехватило дыхание, и я закашлялась. Сердце бешено стучало. Меня так трясло, что кровать ходила ходуном.
– О, Господи, – молила я. – Прости. Прости меня за то, что я Енох, за то, что я причиняю вред даже не родившемуся ребенку. Пожалуйста, сжалься. Забери меня и прекрати мое жалкое существование. – Я лежала на спине, задыхаясь и молясь.
Наконец дверь открылась, и в комнату медленно вошел папа в сопровождении миссис Кунс и Эмили. Миссис Кунс подошла и взглянула на меня. Мой лоб и щеки покрыла испарина. Казалось, мои глаза, рот и нос были отдельно от моего лица. Миссис Кунс положила свои костлявые пальцы и шершавые ладони мне на лоб, а затем на область сердца. Когда я взглянула в ее тусклые серые глаза, на ее вытянутое лицо и темную дряблую кожу, мне показалось, что я действительно умерла и нахожусь теперь в царстве смерти. От нее пахло луком. От этого меня замутило и волна тошноты подкатила к горлу.
– Ну? – нетерпеливо спросил папа.
– Умерь свой пыл, Джед Буф, – со смехом ответила миссис Кунс.
Она положила свои руки мне на живот и замерла в ожидании. Снова начались схватки, но в этот раз сильнее и чаще, живот начал вновь напрягаться и стал твердым, как камень. Миссис Кунс кивнула и сконцентрировала на мгновение свой птичий взгляд на мне.
– У нее преждевременные роды, – объявила она. – Ну, Эмили, – сказала миссис Кунс, – ты хотела узнать, как это делается. Сейчас будет твой первый урок. Принеси полотенца и таз с горячей водой, чем горячей, тем лучше, – сказала она.
Эмили кивнула, на ее лице отразилось волнение. Первый раз я видела, что Эмили интересует что-либо еще, кроме религии.
Миссис Кунс повернулась к папе. Он был бледен и смущен, прохаживаясь взад-вперед. Его взгляд бегал из стороны в сторону и все время облизывал губы, будто съел что-то вкусное. Наконец, он подергал за кончики своих усов и устремил свой взгляд на миссис Кунс.
– Хочешь помочь, Джед Буф? – спросила его миссис Кунс. Он вытаращил глаза.
– Святые угодники! Нет! – закричал папа и бросился вон из комнаты. Миссис Кунс захохотала как ведьма, наблюдая за его отступлением. – Никогда не встречала еще мужчину, который выразил бы такое желание, – саркастически заметила она, потирая свои костлявые руки. Багровые и синие вены вздулись под ее кожей.
– Что со мной, миссис Кунс? – спросила я.
– С тобой? С тобой – ничего, а вот с ребенком – да. Твоя прогулка растрясла все внутри, – сказала она. – Теперь там все смешалось. Природа говорит, что нужно подождать, но твое тело говорит, что ребенок на пути к рождению. Если, конечно, он жив еще, – добавила она. – Давай снимем одежду. Ну же, ты не такая уж беспомощная, как тебе кажется.
Я делала все, что она просила, но боль вернулась, мне оставалось только ждать, когда она утихнет.
– Дыши глубже, сделай много глубоких вздохов, – посоветовала миссис Кунс. – Тебе будет еще хуже, перед тем как полегчает. – Она снова засмеялась. – Не кажется ли тебе, что это стоит того удовольствия, которое послужило причиной этого состояния, а?
– Это не было удовольствием, миссис Кунс. Она улыбнулась своим беззубым ртом, который был похож на темную дыру, с болтающимся в ней языком.
– В такой момент как сейчас лучше об этом забыть, – сказала она.
У меня не было сил спорить. Теперь с каждым разом боль усиливалась. Я видела, что это производит впечатление на миссис Кунс.
– Это не займет много времени, – предсказала она со знанием дела.
Эмили принесла воду и полотенца и встала рядом со старухой. Та встала у меня в ногах и приказала поднять колени.
– Первые роды всегда самые тяжелые, – сказала она Эмили. – Особенно, когда мать так молода. Ее организм недостаточно развит. Нам придется потрудиться.
Миссис Кунс была права. Та боль, которую я чувствовала, была еще не самая страшная. Когда оно наступило, я заорала так, что меня, наверное, услышал не только весь дом, но и люди, находившиеся в миле от него. Я задыхалась, вцепившись в простыни. Мне так нужна была поддержка, и я попыталась дотронуться до руки Эмили, но она отпрянула от меня. Она отдернула руку, как только я коснулась ее пальцев. Возможно, она боялась, что я заражу ее или даже испепелю своей болью.
– Тужься, – приказала миссис Кунс. – Тужься сильнее, толкай! – кричала она.
– Я толкаю!
– Тяжело идет, – пробормотала она, положив свои холодные руки мне на живот. Ее пальцы вонзились мне в кожу, давя на живот. Я слышала, как она отдавала Эмили какие-то приказания, но я была в таком ужасе в тот момент, что не могла ее слышать и видеть. Комнату кажется застилала красноватая мгла. Все звуки были где-то далеко. Даже мои собственные крики, казалось, исходили от кого-то из другой комнаты. Проходил час за часом. Боль не отступала, а силы были на исходе. Каждый раз, когда я пыталась
