– Такие вопросы с тобой обсуждать не хочу.
– Не доверяешь? Почему? Я стражник и давно служу гоям. Ты же видел, как я спалил лагерь ГУПРУДа?
– Видел. Но таким образом ты мог устранить конкурентов, освободить место для тех, кто сейчас работает на озере. Тем более я знаю тебя как чекиста и хорошо помню, как вы меня допрашивали.
Он усмехнулся:
– Добро. Я постараюсь убедить тебя и завоевать доверие.
– Постарайся.
– Для этого пойдешь со мной. А вернее, поможешь мне дойти до одного места. Это не так далеко. Я в долгу не останусь, слово стражника.
– Чем же отблагодаришь?
– Покажу тебе то, что ты ищешь, – сказал многозначительно.
– Тебе известно, что именно я ищу?
– Известно… Ну что, боишься?
– Боюсь и потому твой автомат забираю.
– Забирай! – легко согласился он. – В рюкзаке сумка с патронами.
– Может, тебе костыли сделать?
– Не надо. Ты мне поможешь без костылей.
– Но я далеко тебя не утащу! Сколько весу? Восемьдесят? Вот! А я не ел три дня.
– И тащить не надо. Пойдешь за мной, след в след. Ведущим буду я.
– Странная помощь…
– Мне нужно, чтоб ты шел сзади.
– Ладно, а сколько идти?
– Говорю же, близко.
– До соседней заимки тоже близко…
– Кстати, старуха точно послала собаку? Ты видел?
– Видел.
– Почему ее до сих пор нет?
– Не знаю.
– Ладно, сами пойдем, – решил стражник и опять погрозил. – Эта баба-яга думает, я не найду один! Думает, пути не знаю! А я его знаю!
Определять расстояние в горах очень трудно, постоянно существует обманчивое впечатление близости – кажется, вот, рукой подать, а топать надо полдня. Первый раз, когда я уходил из- под зачистки, путь от Манараги до заимки одолел за четверо суток. Тогда я не знал дороги, шел наугад, по наитию, с единственной целью выйти из зоны, где проводилась войсковая операция. На обратный переход ушло всего полных три дня, и это можно было объяснить знанием дороги. А третий бросок через перевал, по сути, начавшийся с берега Манараги, где расстреляли туристов, уложился меньше чем в двое суток! Объяснение тому находилось простое: сначала меня завел сумасшедший кавторанг Бородин, затем потрясла расправа с безвинными людьми, и я бежал, подстегиваемый ожиданием выстрела в спину.
На сей раз мы вышли на рассвете, и уже за околицей стало ясно, что до перевала идти придется не меньше недели. Чекист дышал тяжело, часто сплевывал кровь (легкое все-таки задело) и прежде, чем переставить простреленную ногу, тыкал в лед и утверждал окованный черешок геологического молотка, который я дал ему вместо костыля: глянешь со стороны – старец! К тому же подтаявший снег смерзся и на каменистых склонах вообще превратился в гололед. Самое сволочное время в горах, уж лучше бы растеплело или навалило сугробов…
Первые триста метров мы шли час, и это по лесу, где не так скользко, на мшистых местах и вовсе идешь как по ковру. Я дважды предлагал подставить плечо, однако раненый будто не слышал и все посматривал назад, на восток, где за горными цепями разогревалась заря. Вероятно, он, как крамольник, хотел встретить солнце, однако ничего подобного не произошло. Едва багровый шар поднялся над окоемом и по земле побежали красные сполохи, стражник внезапно повернул в сторону от реки и пошел живее.
Это был какой-то новый, одному ему известный маршрут, и надо сказать, не самый лучший, поскольку за редколесьем начинались подъем и каменные развалы, а я все время ходил вдоль берега. Однако ведущим был он, и я последовал за ним, полагая, что в курумниках его прыть скоро закончится. Показалось, после восхода спутник стал энергичнее и, когда мы впилились в заледенелый развал, перестал осторожничать и почти не опирался на молоток. И еще заметил некую бестолковщину: там, где можно срезать угол, он, напротив, обходил еще дальше или даже отступал назад и выписывал чуть ли не круг. Чем дальше, тем чаще и бессмысленнее он кружил между останцов, заставляя и меня повторять его маршрут.
– Какого черта ты вертишься на одном месте? – наконец не выдержал я. – У тебя что, голова кружится? Давай я пойду вперед!
– Молчи! – сказал он, не оборачиваясь и сквозь зубы. – Обещал помочь – помогай!
– Как?
– По следам иди и молчи.
Мы уже лезли в горы по скользким склонам, и иногда, глядя, как он карабкается, я с ужасом представлял, что будет, если он сорвется, – сразу сшибет меня и мы укатимся метров на сто вниз: если полетишь, ухватиться не за что, все обледенело.
– Помогай! – время от времени цедил он. – Не разевай рот!
Не знаю как, но через сорок минут мы поднялись на плоскую вершину горы и тут же начали спускаться с нее, может, градусов на тридцать севернее. Я не знал, зачем мы лезли сюда, когда прямее было махнуть через седловинку, однако старательно наступал в его следы, а на спуске делать это оказалось почти невозможно, и получилось так, что он дважды чуть не загремел вниз, успев затормозить черешком молотка.
– Какого хрена? – зарычал интеллигентный чекист. – След в след, я сказал! Как по минному полю!
А мне и ответить было нечем, я выматерился в пространство, чтоб не остаться в долгу, и стал притормаживать стволом автомата, вернее, искрогасителем с острыми кромками. Если считать по времени, то шли уже часа три, по расстоянию – так и трех километров не наберется. Я все ждал, когда он выдохнется, но скоро начал выдыхаться сам – третьи сутки пил одну приторную сыту и в дорогу сейчас взял остатки водки. У чекиста были сухари и сахар, остававшиеся на заимке, однако попросить у него я не мог принципиально, а сам он не предлагал, хотя видел, что я голоден.
Ближе к полудню в поведении ведущего появились новые странности. Он то и дело озирался или всматривался в даль, будто искал какие-то приметы, а может, кого-то ждал. Я держал автомат под рукой и тоже оглядывался всю дорогу, полагая, что меня заставляют идти след в след, дабы отвлечь внимание, сосредоточить его на одной детали – в общем-то нехитрый психологический прием управления человеком. Кроме того, спутник начал прибавлять шаг и молоток практически нес в руках – и это с такими ранениями! То ли разошелся, то ли у него открылось второе дыхание, я отставал уже шагов на семь. С одной стороны, неплохо, больше сектор обзора, с другой – он выматывал меня, вынуждая все время догонять. И когда я пытался сократить расстояние, прыгая через его след, он мгновенно реагировал, будто глаза у него на затылке!
Однажды внезапно остановился, и я увидел бледное, напряженное лицо, будто он из последних сил шел.
– Ну ты же крепкий, здоровый парень, – сказал он назидательно. – Иди и не дергайся. Если не можешь моим следом – все время гляди мне в затылок! И не отрывай взгляда. Иначе мы не успеем.
– Куда не успеем?
– На тот свет!
Странностей и недомолвок уже было столько, что спрашивать и уточнять не имело смысла. Наконец-то я определил, куда он ведет – к скалистому, уступчатому «амфитеатру», будто ножом вырезанному в склоне горы. Кстати, отличное место для засады, один стрелок наверху может держать под прицелом всю «арену», и если выйдешь на нее, назад не убежишь.
Мы перестали делать петли и шли теперь почти прямо, огибая непроходимые места, и чекист все время
