утра, но, видимо, придется.
Грейт-Фоллз.
Когда Ласситер миновал будки при въезде в парк, еще только светало. От Маклина до парка было около двух миль, и он два-три раза в неделю сюда наведывался, но не в такую рань. Вуди же, напротив, был марафонцем, а на службе любил появляться к восьми, и это означало, что его день частенько начинается до рассвета. Как правило, он бегал вдоль канала, в нескольких кварталах от своего дома в Джорджтауне, но иногда приезжал и в Грейт-Фоллз, где его ждали более мягкая дорожка, захватывающий дух пейзаж и изматывающие душу и тело затяжные подъемы.
Уже на стоянке Ласситер услышал далекий рев падающей воды. Температура была чуть выше нуля, и он, ориентируясь на холод, натянул пару тренировочных костюмов с потертыми от времени рукавами. Постепенно небо на востоке расчистилось, бросая розовый отблеск на деревья и скалы на противоположном, мэрилендском, берегу. Ласситер миновал столб, где отмечался уровень воды во время наводнений за последние сто лет. Эти отметки приводили его в изумление, потому что столб стоял на утесе в шестидесяти футах над руслом реки. К столбу был прикреплен информационный щит с фотографией наводнения 1932 года. Отметка на столбе за тот год находилась на несколько футов выше его головы. Ласситер вспомнил, что давным-давно решил показать эту достопримечательность наряду со многими другими Брэндону, когда мальчик немного подрастет. Свершиться этому, увы, не суждено.
На смотровой площадке Ласситер облокотился на металлическую ограду и всмотрелся в бурлящую внизу воду. Вид оказался великолепным. Создавалось впечатление, будто плавятся отполированные за тысячелетия скалы. Вдруг за деревьями мелькнул колеблющийся огонек. Это был Вуди с прикрепленной к голове лампой. Он походил на совершающего утреннюю пробежку шахтера.
– А вот и мой человек, – произнес Вуди, протягивая руку.
После рукопожатия шпион Госдепа сделал несколько глубоких наклонов вперед, чтобы растянуть икроножные мышцы.
– Спасибо за досье, – сказал Ласситер.
– Да ладно. Ты его сжег?
– Все, как ты сказал.
– Отлично, – промолвил Вуди и выпрямился. – А теперь побежали.
Они затрусили через площадку для пикников по вьющейся через лес конной тропе.
– Однако проблема в том, – начал Ласситер, – что…
– Знаю. Документы устарели.
Теперь они бежали быстрее, бок о бок, огибая отдельные выступающие из земли скалы. Не снижая темпа, Вуди произнес:
– Ну и крут этот парень.
– Куда уж круче, – откликнулся Ласситер.
– После СИСМИ он открыл свое дело.
– Какое именно?
– Охотился в Мадриде за басками. По контракту, разумеется.
– Что?
– За баскскими сепаратистами. Он охотился на них в Испании, во Франции. В разных местах. Ему платили по головам.
– Но как это может быть?
– Обыкновенно. Как охотятся за теми, кто сбежал до суда из-под залога. Разница в том, что некоторые из этих людей считались легкой добычей. Например, те, кто получил политическое убежище в Стокгольме. Юристы, профессура. Мозамбик. Новый контракт, работа все та же. Гримальди прикончил человека по имени Мтетва, крупную фигуру в АНК. Мужику было по меньшей мере лет сто. Это была провокация. Но Гримальди не знал, что этот Мтетва – один из наших. ЦРУ полезло на стену.
– Не беги так быстро.
– Я разминаюсь трусцой.
– Нет, ты бежишь.
– Теперь ты знаешь все.
Когда они пробегали по мостику у подножия холма, Ласситер уже тяжело дышал. Его майка под двумя тренировочными костюмами промокла насквозь, а по спине, несмотря на холод, катились струйки горячего пота. Через две минуты он остановился и глубоко вздохнул, уперевшись руками в бедра. От его спины валил пар. Немного отдышавшись, Ласситер спросил:
– Почему он ушел из СИСМИ?
– Тонущий корабль. Контора настолько погрязла в коррупции, все запутались, и невозможно было понять, кто за кого играет. Побежали дальше. Я замерзаю.
Они возобновили движение, и Вуди пояснил:
– СИСМИ утверждала, что внедрилась в мафию, «Красные бригады», к масонам и коммунистам. Но не исключено, что все было наоборот. Я хочу сказать, что никто ничего определенно сказать не мог. Мы, во всяком случае, не могли. Они, по-моему, тоже. Все вынашивали тайные планы – политики, банки, церковь.
Утро разгоралось. Они продолжали бежать молча, наблюдая за тем, как внизу у реки какой-то байдарочник спускался к воде, выискивая путь между скалами. Его ярко-желтое суденышко то появлялось в поле зрения, то исчезало вновь.
– Проблема в том, – продолжил Вуди, оборачиваясь к Ласситеру, – что все это не имеет никакого отношения к твоей сестре.
– Знаю, – согласился Ласситер.
– Так что, может быть, дело в тебе.
– Что ты хочешь сказать?
Вуди воздел руки к небесам.
– Годы, проведенные в Брюсселе. Твоя фирма. Как ты полагаешь, враги у тебя имеются?
– Враги? – фыркнул Ласситер. – Наверное. Но не такие.
– Ты уверен?
– Да. Значит, ты считаешь, что мне подали знак? В противном случае какой смысл?
Посмотрев, как байдарочник спускает свое судно на воду, они побежали дальше.
– Ты мне все сказал? – спросил Ласситер.
– В основном, – пропыхтел Вуди. – После Мозамбика парень залег на дно. Как старый солдат. Он затих на несколько лет и вот, объявившись вновь, убивает твою сестру и ее сына.
Теперь они бежали по гряде холмов, идущих параллельно Потомаку. Почва здесь была пронизана корнями деревьев, и им приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Наконец Вуди спросил:
– Что теперь?
Ласситер не успел ответить. Впереди возникло упавшее дерево, и ему пришлось прыгать. За ним последовал Вуди.
– Не знаю. Может быть, мне обратиться в бюро путешествий? Поехать куда-нибудь. Развеяться.
– Отличная идея, – подхватил Вуди. – Пусть копы занимаются своим делом.
– Именно так.
Они пробежали еще немного и очень скоро выскочили к автомобильной стоянке.
– Итак, куда же ты думаешь отправиться? – спросил Вуди.
– Не знаю, – ответил Ласситер, пожимая плечами. – Может быть, в Италию.
Вуди не стал спорить. Они слишком хорошо знали друг друга.
– Береги задницу, – посоветовал он.
Глава 16
Ласситер сидел в бизнес-классе «Боинга-737» и листал потрепанный журнал, ожидая, когда пассажиры выйдут из самолета. Салон был забит усталыми от длительного перелета людьми с воспаленными глазами, жаждущими как можно скорее оказаться в аэровокзале, где им, вне всякого сомнения, предстояло выстоять еще одну очередь. Через пять минут, когда последний путешественник,
