– Понятно, – сказал Андрей и выстрелил в него еще раз. Голова Чебургены дернулась; из уголка рта побежала тоненькая струйка крови. Андрей вытер пистолет и зачем-то сунул его в руку убитого. Наклонившись, он обшарил его карманы.
Все правильно, ключи от машины у него были.
Вот теперь нужно было уходить. Что-то он в этом подъезде задержался.
Андрей поправил висевшую на плече сумку и, прыгая через ступеньки, ринулся вниз.
Как он и предполагал, машину мальчики Мамы оставили у самого подъезда. Открыв ее дверцу взятым у Чебургены ключом, Андрей завел мотор и поехал по улице.
«Все, началось, – думал он. – Несколько раньше, чем я рассчитывал, но все же – началось. Теперь повеселимся. Теперь мне ходу обратно нет. Только вперед на всех парусах».
Он еще не знал, куда едет. Ему просто хотелось оказаться подальше от дома Виктора, от его подъезда, в котором сейчас стыли трупы мальчиков Мамы.
«Все правильно, – думал Андрей. – Они пришли меня убить, а умерли сами. Судьба в этот раз была на моей стороне. Долго ли это еще продлится?»
Он надеялся, что достаточно долго, чтобы он успел отомстить. Сейчас, когда война с Мамой началась, он не думал о том, что будет дальше, потом, когда все закончится. До этого еще предстояло дожить. Судя по всему, на это шансов было мало.
Хотя кто знает, кто знает. Жизнь – сложная штука, а судьба – свирепая шутница. Может быть, ей захочется, чтобы Андрей выжил. По крайней мере на это стоило надеяться.
Глава двадцать четвертая
«Итак, – подумал Андрей, – как сказал в одном анекдоте осужденный на казнь: „Неделька начинается не хило!“»
И очень даже не хило…
Он свернул в какой-то переулок и, приткнув машину к обочине, выключил в салоне свет. В темноте думалось лучше. А ему нужно было все хорошенько обдумать.
Обстоятельства несколько изменились. Он надеялся, что у него будет хоть какое-то время, чтобы понаблюдать за офисом Мамы и наметить план действий. Теперь же он превратился из охотника в дичь. Теперь, кроме всего прочего, ему надо будет уходить от загонщиков.
Были и хорошие стороны. У него имелось оружие, у него были деньги, и Москва – все-таки очень большой город. Спрятаться в ней не так сложно.
Спрятаться.
Он не сомневался в том, что сейчас Мама готова ко всему, вплоть до прямой атаки на ее офис. Она понимает, что Андрей может попытаться разрубить все узлы одним ударом. Может быть, стоит выждать хотя бы несколько дней? Мама поуспокоится, решит, что он приезжал на квартиру Виктора лишь для того, чтобы что-то в ней забрать, а потом уехал из Москвы. Вот тут он и нанесет хорошо рассчитанный, точный удар. Как настоящий киллер.
В другое время он бы так и поступил. Но только не сейчас. Сейчас у этого плана имелся один существенный недостаток, который его полностью перечеркивал.
Сейчас, пока Мама догадывается, что он отпивается где-то поблизости, она рассчитывает разделаться с ним своими силами. Неужели полтора десятка ее мальчиков не справятся с каким-то одиночкой? Конечно, справятся. Поэтому она пока наверняка не поставила в известность о случившемся никого из своих могущественных друзей.
Зачем ей, чтобы те, у кого она пользуется авторитетом и уважением, подумали, будто она не сможет справиться с одним сопляком, пусть что-то и умеющим?
Нет, пока она надеется только на себя. И это хорошо. Поскольку, если за дело примутся те, с кем работает Мама – ее клиенты и друзья, те кто ей обязан, – Андрею не уйти. Тогда ему и Москва покажется очень маленьким городом, в котором просто невозможно спрятаться.
Но пока Мама рассчитывает только на себя. Ей нужно «сохранить лицо». Вполне понятное стремление. Если кто-то из тех авторитетов преступного мира, с которыми она дружит или имеет дела, спросит, что у нее происходит, она ответит: «Да так, пустяки. В мою компанию затесалась одна нечистая птица. В ближайшие часы ей свернут голову. Не обращайте внимания». И ей поверят. И больше не зададут никаких вопросов.
Если же она подумает, что он уехал из Москвы… Вот тогда-то она и обратится к своим друзьям. «Тут у меня завелась одна глупая птица. Наломал дров, ухлопал напарника, чуть не завалил дело, которое вытянул за него мой человек. Короче, парень струхнул и сбежал в неизвестном направлении. Предположительно, его надо искать там-то и там-то. Ребята, вы мне обязаны и хорошо понимаете, что искать его по всей России в одиночку хлопотно и накладно. Если я займусь его поисками, конечно, он не уйдет. Но тогда, боюсь, у меня не хватит времени на кое-какие настоящие дела. Помогите, попросите своих друзей, а те пусть попросят своих… Его надо найти. А где найдете, там и прихлопните… Человек он глупый. Сейчас демократия. Не ровен час, где-нибудь что-нибудь квакнет. Может получиться не очень красиво».
Вот тогда его песенка и в самом деле будет спета. Найдут и прикончат. Где бы он ни спрятался.
Стало быть, теперь, ему остается действовать только таким образом: все время давать о себе знать, все время маячить перед глазами. Причем делать это так, чтобы Мама была уверена: он мечется, он не знает, что ему делать, его вот-вот прищучат. А одновременно готовить нападение на офис Мамы. Нападение должно быть неожиданным и обязательно закончиться успехом.
Либо пан – либо пропал. Он должен прикончить всех, кто ему в этом офисе попадется. К сожалению, убить пятнадцать человек немыслимо даже для него. Но этого и не нужно. Если он уничтожит Маму и ее главных помощников, остальные будут не опасны. Относительно, конечно.
Он не сомневался, что Мама наверняка имеет какие-то предположения о том, кем он является и где живет. Вот поэтому-то она так и опасна. Кто-то из ее ближайших подручных тоже может быть в курсе. Они должны быть уничтожены.
