Один из двух близнецов успел только открыть дверь туалета и, получив две пули, одну в живот, а другую в голову, хватая руками воздух, рухнул как подкошенный обратно на унитаз. Тот, конечно же, с грохотом разлетелся на кусочки.
Близнец еще падал в глубь туалета, а Андрей уже рванул дверь в комнату секретарши. Грохот разваливавшегося унитаза и выстрелы прозвучали одновременно. Наташка ткнулась лицом в стол, второй близнец, не успев встать со стула, повалился на пол, словно мешок с картошкой.
Андрей снова сменил обойму и двинулся к апартаментам Мамы.
Похоже, теперь осталась только она.
Мама сидела на диване и курила длинную, дамскую сигарету. Лицо у нее было усталое, словно она только что закончила большое трудное дело.
Андрей повел стволом пистолета из стороны в сторону. Больше никого в комнате не было.
– Садись, раз пришел, – сказала Мама. – Стало быть, ты все же выиграл. Поздравляю.
– Чего там, – махнул рукой Андрей, присаживаясь на диван.
Ствол пистолета смотрел на Маму.
– Интересно, как ты все-таки вычислил Никсона? – спросила Мама.
В голосе ее слышался неподдельный интерес.
– Устроил возле офиса наблюдательный пункт и увидел, как они идут на свой пост.
– Кретины, – процедила Мама. – Я же говорила им, чтобы они сделали вид, будто уезжают. А потом прошли в ту квартиру через проходные дворы. Засек, стало быть?
– Было нетрудно это сделать. Думаю, они просто поленились.
Она задумчиво стряхнула пепел в хрустальную пепельницу.
– Да, наверное… А Чуню как ты выманил?
Андрей рассказал.
Мама улыбнулась.
– Да, это смешно. По правде сказать, он был большим дураком, этот Чуня. Но «сникерсы» любил. Мне это нравилось. Стало быть, ты пришел, чтобы меня ухлопать?
– А ты как думаешь?
Рука Мамы дрогнула. Тонкий столбик пепла обломился и упал в хрустальную пепельницу.
– И ничего уже переиграть нельзя?
Андрей покачал головой.
– Нет.
– А где же Виктор? Куда ты его дел?
– Будто не знаешь?
– Честное слово, не знаю. Бобренок не вернулся…
– Убили Бобренка. Дипломат убил. Какую-то игру он хотел с ним закрутить. Да не вышло. Сам видел, как его труп выносили мальчики Дипломата.
– И Виктора, стало быть?
– И Виктора. Да будто ты сама не знаешь? Полно, хватит дурака валять.
– Не знаю! – Мама ударила кулачком по столу. Хрустальная пепельница проехала по его полированной поверхности и, упав на пол, разбилась.
– Может, скажешь, что и сдать ты нас не хотела? – спросил Андрей.
– Хотела, – со вздохом призналась Мама. – Хотела. Да только теперь вижу, что зря. Все-таки таких, как вы, очень мало.
– Раньше думать надо было.
– Ах, если бы все можно было обдумать раньше… – Мама закинула руки за голову и потянулась всем своим длинным телом. – Ах, если бы жизнь можно было прожить по-другому.
Она осторожно взяла из лежавшей на столе пачки новую сигарету и, вставив ее в мундштук, прикурила.
– Ну ладно, говори. Я утолила свое любопытство. Теперь ты задавай вопросы. Знаю, что-то ты еще хочешь от меня узнать. Иначе порешил бы сразу. Спрашивай. Может быть, ты хочешь узнать, почему я хотела вас сдать?
– И это тоже. Мама помолчала.
– Да, вы были крутыми, очень крутыми. Если бы мне удалось вас повязать, то никогда я этого не сделала бы. Не удалось. А стало быть, вы были опасны. В жизни так устроено, что если не ты, то тебя. А вы были независимы. А значит, ненадежны. От таких быстро избавляются. Вот я и решила. Лучше сделать это раньше, чем опоздать. И все же опоздала.
Она наклонилась и положила мундштук с горящей сигаретой на осколок пепельницы.
– Ну, пора. Проигравший должен платить.
