– Вот до чего доводит людей самая обыкновенная лень, – сказал Андрей, отбирая у Никсона растерзанный сверток. – Нет чтобы развернуть эту штучку сразу. Сейчас ты уложил бы меня наповал.
– Мы думали, что ты придешь ночью, – прорычал тот. – Никто не думал, что ты решишься на это среди бела дня.
– Вы много чего не думали, – сказал Андрей. – Не думали, посылая за нами в Азинск Бобренка, с заказом нам вредить, не думали, пытаясь подловить меня на этой несчастной остановке метро… Вы еще много о чем не подумали…
Андрей развернул сверток.
Ого!
В руках у него оказалась винтовка с оптическим прицелом и глушителем. Заграничная. Не чета той самоделке, из которой Виктор уложил Дипломата в Азинске.
Андрей с интересом заглянул в прицел. Да, все-таки заграничная техника гораздо лучше. По крайней мере удобнее.
– Значит, из этой штучки вы и хотели меня уложить? – сказал он, положив винтовку на диван. Прикурив, он подал сигарету Никсону и присел перед ним на корточки.
Тот сунул сигарету в рот, бросил взгляд на текущую из плеча кровь и попытался зажать рану рукой. Кровь потекла медленнее.
– И уложил бы, – сказал Никсон. – Ты всегда мне не нравился. Я подозревал, что рано или поздно ты закусишь удила. Так и получилось.
– Еще бы, – хмыкнул Андрей. – Закусишь тут удила, когда тебе в номер ради шутки кидают гранату.
– Ничего насчет гранаты я не знаю, а вот Мама тебя прищучит. Обязательно. Она и не таких, как ты, сгрызала в щепу. Доходит?
– Да ты никак мне угрожаешь? – улыбнулся Андрей.
– А что мне еще остается? – Никсон осклабился. – Бросаться тебе в ножки? Суета все это и не стоит ни гроша.
– Это точно, – кивнул Андрей. – Может, все же просветишь меня кое в чем? Какая тебе уже разница? Например, кто сейчас находится в офисе? Много их там?
– Еще чего захотел, – откровенно издевательски улыбнулся Никсон. – Нет, энтот фокус у тебя не пройдет. Такое только в кино бывает. А мы с тобой, кореш, не в кино. Давай стреляй, нечего время зря терять. Желаю тебе в ближайшие полчаса нарваться на пулю.
– И то верно, пора.
Андрей выкинул окурок в окно, взял в руки лежавшую на диване винтовку и двумя выстрелами прикончил Никсона.
Вытащив из кармана носовой платок, Андрей тщательно обтер им винтовку и положил ее обратно на диван.
Итак, Мама потеряла еще двух мальчиков. Учитывая тех, что он завалил у квартиры Виктора, четыре – ноль в его пользу.
Пока все шло так, как он и планировал. Осталось самое главное – штурм. Он поискал глазами телефон. Тот стоял возле дивана.
«А что, может, звякнуть Маме?» – пришла в голову Андрея шальная мысль.
Но он ее сразу же отбросил. Телефон у Мамы наверняка был с автоопределителем номера. То, что он звонит из квартиры, в которой должны сидеть ее мальчики, она определила бы махом. А так… Она пока не знает, что с ними покончено, и, стало быть, уверена, в своей безопасности.
Это надо было использовать. Это повышало его шанс на благополучный исход атаки.
Вот только как же проникнуть в офис? В его дверь кувалдой хоть застучись. Стало быть, надо сделать что-то, чтобы карауливший ее Чуня открыл дверь сам, добровольно.
Андрей хмыкнул.
«Бич, – вдруг вспомнил он. – Точно, мне нужен бич».
Комбинация, которая пришла ему в голову, была настолько невероятной, что Андрей даже улыбнулся. Если даже ничего не получится, то попробовать стоило в любом случае.
– Бич, – снова хмыкнул он. – Просто мило.
Делов-то…
А отсюда нужно было уходить, и чем скорее, тем лучше. Вот только сначала нужно было еще кое-что сделать.
Андрей взял с дивана пистолет Никсона и выщелкнул из него обойму. Оружие было как раз той же марки, что и его собственное. Лишние патроны всегда пригодятся. Он также вытер пистолет платком и снова положил его на диван.
Стараясь не запачкаться кровью, Андрей обыскал Никсона и его напарника. Результат: еще одна обойма и примерно около миллиона рублей.
Надев куртку, Андрей рассовал по карманам патроны и деньги, отправил в наплечную кобуру свой пистолет. Глушителя должно было хватить еще на десять – двенадцать выстрелов. Это его устраивало. Вряд ли понадобится больше.
Тщательно обтерев тем же носовым платком ручку кувалды, Наумов хотел было оставить и ее в квартире, но потом передумал.
