Впрочем, все это было совершенно не важно. Главное, он получил то, с помощью чего проникнет в нужную квартиру.
Андрей в третий раз за последние полчаса проделал один и тот же путь. Подходя к подъезду, он едва не столкнулся с толстой, тяжело передвигавшейся на оплывших ногах старухой. Это было плохо. Некоторые старухи почище Шерлока Холмса. К счастью, эта, скорее всего, были озабочена лишь процессом передвижения.
Миновав старуху, Андрей вошел в подъезд.
На площадке третьего этажа он остановился и, поставив на пол кувалду, снял кожанку. Теперь ничего не мешало ему выхватить пистолет. Наумов прислушался. В подъезде было тихо. За дверью квартиры, в которой сидели Никсон и его напарник, тоже было тихо. Да, полно, там ли они?
«Там», – подумал Андрей, берясь за ручку кувалды.
Он хорошо понимал, что если ему не удастся высадить замок с одного удара, то дело будет загублено. Тогда останется только отступать и придумывать новый план атаки. Все-таки в свое время их учили это делать. Он надеялся – что-то от былого умения все же осталось.
И не зря.
Замок он высадил чисто. От удара кувалды, казалось, содрогнулся дом, но Андрея это уже не интересовало. Не успел вылетевший из двери замок шлепнуться на пол, как он, отбросив кувалду и на ходу выхватывая из кобуры пистолет с глушителем, ринулся в квартиру.
Квартира оказалась однокомнатной. Для засады как раз такая и подходила.
Андрей ворвался, как ураган, и увидел Никсона и его напарника. Те сидели у окна, на мягких стульях. Никсон держал в руке бинокль, напарник – длинную, дамскую сигарету.
Дальнейшее произошло буквально в течение двух секунд. Никсон отшвырнул в сторону бинокль и потянулся к лежавшему на подоконнике пистолету. Его напарник попытался вскочить, но рука его соскользнула с подлокотника кресла, и он, вместо того чтобы оказаться на ногах, тяжело рухнул на мягкое сиденье.
Андрей открыл огонь. Комната наполнилась глухими хлопками. Первая пуля попала Никсону в правое плечо, вторая вонзилась его напарнику в шею. Тот умер мгновенно. Третья пуля ударилась в стену и, отразившись рикошетом, оставила рваную дыру в висевшей над старым продавленным диваном довольно скверной репродукции «Утра в сосновом бору». Один из изображенных на ней медведей остался без головы.
Никсон схватился левой рукой за раненое плечо и глухо застонал. Пистолет так и остался лежать на подоконнике.
Подскочив к окну, Андрей быстро схватил его и кинул на диван.
«Охота явно удалась. Результат: один убитый бандит, один раненый и медведь, оставшийся без головы. Три ноль в мою пользу».
Теперь надо было позаботиться о следах. Выскочив обратно в коридор, Андрей схватил куртку, кувалду и так же быстро нырнул обратно в комнату. Осторожно прикрыв дверь, он привалился к ней спиной и прислушался.
В коридоре вроде было тихо.
Прошло десять секунд. Стукнула одна дверь, другая, послышался женский голос:
– Вы слышали?
– Да, а вы? – Второй голос был мужским. Судя по едва заметному дребезжанию, принадлежал он старику лет семидесяти.
– Что это было?
– Откуда я, милочка, знаю?
– Дьявол, вот так ворвутся бандиты, и никто, понимаете, никто даже не услышит.
– Ваша правда, милочка. Времена пошли просто жуткие.
Со своего места Андрей прекрасно видел диван, на котором лежал пистолет Никсона, но самого его он не видел. Его закрывала стенка, отделявшая кухню от гостиной. Для того чтобы его увидеть, Наумову пришлось бы отойти от двери. А он этого не хотел делать. Ему нужно было дослушать разговор женщины и старичка.
«Только бы они не пошли проверять, что здесь на самом деле случилось, – думал он. – В этой истории мне не хватает только трупов невинных людей».
– Вот у моей подружки, живущей в соседнем доме, так же среди бела дня взломали дверь и вынесли, вы понимаете, все! Все!
– Да что вы такое говорите?!
– Точно.
– И что же она?
– Ну что? Ищут. Никак не могут найти. И уверяю вас – не найдут. Ой, у меня сейчас молоко убежит.
С интервалом в пару секунд послышались два хлопка, с которыми закрылись двери.
«Слава богу, – подумал Андрей, – наконец-то кому-то сбежавшее молоко спасло жизнь».
Он прошел в комнату. За то время, что он стоял у двери, Никсон успел переползти в угол комнаты. Там стоял длинный бумажный сверток, который бооевик теперь пытался развернуть левой рукой. Из его правого плеча текла кровь. Видимо, рана причиняла Никсону довольно жуткую боль, но, стиснув зубы, он продолжал трудиться над свертком.
