– Входи, братан! – обрадовался Анатолий. – Тефтели будешь?
– В другой раз, – ответил Супроткин и обратился ко мне: – Можно с тобой поговорить?
– Конечно, проходи в комнату.
В комнате капитан уставился на потолок.
– У тебя с люстры вода капает, – бесстрастно заметил он.
– Там трусы висят, – сказала я, будто это что-то объясняло, – красные.
– Я вижу.
Мы помолчали какое-то время, потом я спохватилась:
– Слушай, а ведь фотография-то настоящая!
– Какая фотография?
– Ну, которую я взяла из гроба. Она имеет непосредственное отношение к Крылову.
Я рассказала, что мне удалось узнать от Лидии Тимофеевны. Руслан слушал без видимого интереса.
– Правда, где сейчас живет этот Алехин, то есть Алексей Беляев, я не знаю, – закончила я. – А ты сможешь узнать?
– Постараюсь, – рассеянно ответил капитан.
Опять повисла пауза. У меня было ощущение, что Руслан спит с открытыми глазами. Наконец он очнулся.
– Ладно, я пошел.
И мужчина моей мечты направился к выходу.
– О чем ты поговорить-то хотел? – кинулась я вслед.
– Да так, забудь, – ответил он и скрылся на лестничной площадке.
И только тут я заметила, что Анатолий исчез. Вместе с тефтелями и моей сковородкой.
Глава 32
На следующий день я проснулась с неясным чувством вины. Я покопалась в памяти: вроде бы никому ничего не должна. Статьи в редакцию сдаю по плану, денег ни у кого не занимала, замуж выйти не обещала. К сожалению.
И тут вспомнила про Лидию Тимофеевну. Я же сказала старушке, что покрашу могильную оградку ее сестры! Как ни крути, а обещание надо выполнять. А делать мне сегодня все равно нечего.
В хозяйственном магазине я купила кисть и баночку золотистой краски, которую можно наносить прямо на ржавый металл. Цвет роскошный, думаю, баба Лида одобрила бы.
Пока я тряслась в маршрутном такси, идущем до кладбища, вспоминала события вчерашнего дня. Ну вот, теперь я знаю, почему Крылов отписал наследство именно мне. Бизнесменом двигала вовсе не благодарность или широта души, как я наивно полагала. Он был в своем репертуаре, хотел насолить всем вокруг: бывшей любовнице, алчной жене, расчетливым детям. И тут совершенно случайно подвернулась журналистка Люся Лютикова.
Неожиданно меня озарило: да ведь Крылов планировал, что начнется охота на живого человека! На меня! Может быть, меня бы даже убили! Яна Борисовна вполне на такое способна. А Крылов дергал бы за ниточки и веселился. Каков мерзавец! Правильно все-таки кто-то его укокошил!
На кладбище я сделала открытие: умирают преимущественно мужчины. А я еще поражалась, почему вокруг так мало женихов, тридцатилетней невесте просто глаз не на кого положить! Да потому что вот они, женихи, на погосте лежат. Неудивительно, что даже «волшебные» красные трусы не помогают.
Я шла мимо могил и смотрела на даты рождения. Сегодня этому мужчине было бы только тридцать пять лет, этому – сорок один, этому – тридцать семь… Войны нет, а мужики мрут, как мухи. Что их косит: водка? Болезни? Стрессы?
Я так увлеклась разглядыванием могил, что забрела на дальний конец кладбища. Мое внимание привлек необычный памятник. Из черного гранита вырезана огромная ладья, рядом лежит поверженный белый ферзь. Очевидно, при жизни человек увлекался шахматами. На ладье выгравирована надпись: «Алексей Александрович Беляев».
У меня подкосились ноги. Неужели тот самый?! Беляев умер двадцать один год назад, в возрасте сорока двух лет. Получается, он никак не мог попросить вдову поставить свою фотографию рядом с гробом Крылова. Значит, ее туда положили с тайным смыслом. Если, конечно, я сейчас стою около надгробия Алехина…
Могилка ухоженная, ограда покрашена, растут цветочки. По всему видно, что покойного часто навещают. Я бросилась искать администрацию кладбища.
В служебном помещении сидела женщина с усталым лицом. Я кинулась к ней.
– Здравствуйте! Можно мне информацию о родственниках…
– Нельзя! – оборвала она меня.
– Почему?
– Потому что нельзя! – отрезала женщина.
Тут на меня накатило вдохновение.
– Потому что нельзя, – тихонечко запела я, – потому что нельзя быть красивой такой!
– Ну-ну, – заинтересовалась тетенька.
Я во все горло затянула песню, которую во времена моего детства исполнял вокально- инструментальный ансамбль «Поющие сердца»:
И сразу, без паузы попросила:
– Дайте мне, пожалуйста, адрес родных Беляева Алексея Александровича. Очень нужно!
– Какой номер могилы? – с улыбкой спросила женщина.
– Ой, я не помню. Но я могу сбегать посмотреть!
– Не надо. – Она порылась в бумагах. – Записывайте! Вдову зовут Ирина Сергеевна, ее адрес: Москва, улица Академика Волгина…
После этого меня просто прорвало. Я исполнила песни из репертуара ВИА «Пламя»: сначала «Снег кружится», потом свою любимую – «У солдата выходной».
В итоге милая женщина дала мне резиновые перчатки, чтобы я не испачкалась, когда буду красить ограду. А также рассаду анютиных глазок, лопатку и маленькие грабли, чтобы украсить могилку цветочками.
Через пару часов могила Раисы Тимофеевны Крыловой выглядела, как конфетка. Я гордо взирала на результат своих трудов. Мимо проходили две старушки, и одна завистливо протянула:
– Смотри, Мань, вся могила в цветах. Живут же люди!
Глава 33
Я поехала в Москву, на улицу Академика Волгина, которая находится в районе метро «Беляево». Ирина Сергеевна Беляева жила в новом панельном доме. Я позвонила в домофон, мне ответил женский голос:
– Кто там?
Пришлось соврать:
– Ирина Сергеевна? Я из соцзащиты, откройте, пожалуйста.
Она сразу же открыла.
Все-таки наши граждане на удивление доверчивы. А если я какая-нибудь хулиганка, которая пришла, чтобы поджечь почтовые ящики и пописать на лестнице?
Когда я вышла из лифта, хозяйка поджидала меня около открытой квартиры. На вид ей было лет шестьдесят. Меня поразило, что одета Ирина Сергеевна не в халат, а в розовую блузку и черную длинную юбку. На шее нитка жемчуга. Прямо не российская пенсионерка, а элегантная английская дама, собравшаяся в кафе на традиционное чаепитие «файв о’клок».
– Не делайте так больше, – сурово сказала я.
– Как? – удивилась она.
– Не открывайте дверь в квартиру, пока не убедитесь, что перед вами работник соцзащиты. А если бы из лифта вышли три бугая?
