решил Джек. Образовавшийся в туннеле воздушный карман предоставил лишь отсрочку от неминуемой гибели. Рано или поздно тримикс закончится, и тогда он задохнется.
Неожиданно в ушах послышался треск, а затем — голос Костаса:
— Джек, ты слышишь меня?
— Костас, где ты? — встрепенувшись и едва поверив произошедшему чуду, ответил Джек и, услышав хриплое карканье откуда-то издали, с трудом сообразил, что это — его собственный голос.
— Я вижу тебя, а ты меня — нет, — сказал Костас. — Постарайся выбраться из воды, иначе мы здесь застрянем навеки.
Несмотря на ужасное, безнадежное положение, в котором они оказались, голос Костаса звучал спокойно и деловито.
Собрав снова все силы, Джек чуть приподнялся, изловчился и уперся локтями. Большего сделать он не сумел. Ноги почти не двигались, и Джеку даже стало казаться, что он по колено увяз в трясине, а все попытки выбраться из нее приводят только к тому, что он увязает все глубже.
— Костас, — задыхаясь, произнес Джек, — я не могу пошевелить ногами, они наглухо вмерзли в лед.
— Тогда постарайся достать топор, что у тебя на спине. Достанешь, положи его на выступ во льду, за головой.
Джек, приложив немало усилий, нащупал топор, находившийся под ремнями баллона с тримиксом. Ухватившись за рукоятку, он уже не думал о том, что это боевой топор викинга, служившего в варяжской гвардии византийского императора, бесценное сокровище, добытое с погибшего тысячу лет назад корабля. Хотя и с превеликим трудом, топор Джек достал, но за время, потраченное, казалось бы, на нехитрую и недолгую операцию, у него оледенела и талия, а маска покрылась инеем, о чем он и сообщил Костасу спокойным голосом, стараясь не выдать охватившую его панику.
— Ляг снова на спину и положи топор как можно дальше за голову, — проинструктировал Костас. — Наша машина вышла из строя, но я наконец увидел нагревательную спираль. Она у тебя под спиной. Спираль работает автономно, от собственной батареи. Сейчас попытаюсь привести ее в действие. Она заработает, и тогда лед растает хотя бы вокруг тебя. А пока займись топором.
Удерживая топор, Джек закинул руку за голову, стараясь положить оружие на уступ, замеченный Костасом, но топор, как назло, противился, колотя по воде, и только, видно, пожалев Джека, наконец лег на уступ.
— Молодец, — сказал Костас. — Пока ты упражнялся с топором, я запустил нагревательную спираль. Теперь остается ждать результатов ее работы.
Результаты сказались довольно быстро. Иней на маске Джека растаял, и он словно прозрел.
— А как ты? — спросил он у Костаса.
— Превосходно. Полон красочных впечатлений от пребывания в ледниковом периоде. С Джеком Ховардом не соскучишься: увидишь то, что другим и не снилось.
— А что произошло с айсбергом?
— Айсберг совершил кувырок, перевернувшись на триста шестьдесят градусов, и при этом частично сошел с порога и накренился. На моем глубиномере сто двадцать три метра. Для дыхания тримиксом предельная глубина. Если бы айсберг перевалил через порог целиком и вышел в открытое море, нам бы несдобровать. Но он может продолжить движение в любую минуту.
— Ты меня успокоил, — кисло произнес Джек.
— Перед тем как айсберг пришел в движение, ты собирался рассмотреть на корабле какой-то предмет. Тебе удалось?
— Я увидел похоронные дроги, а на них — Хальвдана, викинга, которому принадлежит боевой топор. Видимо, его собирались сжечь, но что-то этому помешало. Должно быть, из современников лишь нам с тобой довелось увидеть почившего викинга во плоти.
— Надеюсь, мы к нему не присоединимся.
— Что-нибудь можно сделать?
— Безвыходных положений не существует. Но для начала необходимо оттаять.
Разговор оборвался, снова наступила мертвая тишина, но только тишина эта стала казаться Джеку страшнее той оглушительной какофонии, какая сопровождала внезапное пробуждение застрявшего на подводном пороге айсберга. От тишины тянуло могильным холодом, и Джек явственно осознал, что он вместе с Костасом погребен в сердцевине айсберга, в окружении миллионов тонн льда, да еще на границе той глубины, в которую стоит провалиться, как неминуемо задохнешься. А случиться это может в любую минуту. Глядя на стену льда, находившуюся всего в нескольких дюймах от его головы, Джек стал терять присутствие духа, поддавшись клаустрофобии, чувству, как вспомнил он, едва не перешедшему в панику, когда полгода назад он вместе с Костасом оказался в туннелях загадочной Атлантиды. Тогда его поддержал Костас, не теряющий присутствия духа в самых критических ситуациях и способный трезво оценить положение, умудряясь при этом еще шутить.
Тем временем нагревательная спираль продолжала свою работу, и лед, сковывавший движения Джека, мало-помалу таял.
— У меня задвигались нога, — наконец сказал он.
— Превосходно, — ответил Костас. — Попробуй развернуться ко мне, я позади тебя.
Джек чуть приподнялся, согнул ноги в коленях и первым делом взглянул на раненое бедро. В нем все еще торчала острая, как шило, ледышка, пробившая экзоскелет, ставший липким от запекшейся крови. Вытащив из воды ноги, Джек с трудом развернулся и протер рукой маску. Перед ним была ледяная перегородка, за которой виднелся Костас. Казалось, что он рядом, но Джек ошибся.
— Я в метре от тебя, — сказал Костас. — Меня обступает лед, образовавшийся из талой воды, тот самый, что окружает корабль викингов. Он не такой крепкий, как кристаллический, и его можно пробить. Ты умеешь орудовать топором?
— Приходилось, — ответил Джек.
— Сейчас увидим, на что ты способен. Если ты пробьешь стену, которая нас с тобой разделяет, то нагревательная спираль растопит лед и вокруг меня. Я в шестидюймовом воздушном кармане, образовавшемся из отработанных газов.
— А куда девается остальной газ?
— Лед в трещинах. Он только кажется монолитным, а на самом деле состоит из нагромождения льдин, образовавшихся в результате подвижки айсберга.
Джек перевернулся на грудь и подтянулся к уступу, на котором лежал топор, затем уперся в этот уступ левой рукой, а в правую взял топор, после чего встал на колени, оказавшись по пояс в шуге.
— Ну что ж, приступим! — воскликнул Джек и, размахнувшись, насколько это было возможно, нанес удар топором по стене, отделявшей его от Костаса, взяв чуть выше талой воды.
Удар получился несильным, и откололся лишь небольшой кусок льда. Да разве, кое-как устроившись на коленях и находясь по пояс в воде, стесненный пространством, как следует размахнешься? Да еще топор, изготовленный тысячу лет назад, разумеется, затупился. Однако Джек не пал духом и продолжил работу, откалывая от стены раз за разом очередной кусок льда.
— Пройду еще пять-шесть дюймов, и размахиваться станет сподручнее, — переведя дыхание, сказал он, обратив взгляд на Костаса.
Работа давалась с превеликим трудом. Каждый удар болью отзывался в бедре, пронзенном острой ледышкой; на спину давил баллон с тримиксом. Джек стал чаще дышать, стараясь не глядеть на индикатор уровня тримикса, встроенный в маску. Работа постепенно заспорилась, и от стены стали откалываться целые глыбы. Джек приободрился: до Костаса всего несколько дюймов, отверстие выходит широким, достаточно, чтобы пролезть.
Придя к этой успокоительной мысли, Джек размахнулся, чтобы нанести топором новый удар, но тут у него поехали ноги, и от неожиданности он уронил топор в воду. Он было подумал, что просто потерял равновесие, но тут вода вокруг взволновалась, и он услыхал отдаленный звук, похожий на треск. Внезапно вода начала прибывать, и Джек увидел, что в потолке образовалась расщелина.
— Воздушный карман уменьшается! — воскликнул он. — Воздух уходит в трещину. — Джек нагнулся, поднял топор и попытался нанести по стене новый удар, но тщетно. — Отверстие, что я прорубаю, — в
