Константинополе. Венецианцы главным образом занимались торговлей, особо не претендуя на заморские территории и богатства, но, тем не менее, на их совести одно из самых тяжких злодейств в истории человечества. Это черное дело многовековой давности и привело Джека в бухту Золотой Рог, и он был полон решимости за время, отведенное на экспедицию, раскрыть преступление.
Вернувшись на ходовой мостик, Джек уселся за стол для прокладки курса и закатал рукава фуфайки. Стояло холодное летнее утро, но солнечные лучи начали прогревать воздух, разгоняя туман. Кроме Джека, на мостике находились капитан корабля, аккуратно одетый седовласый Том Йорк, и его помощник, эстонец, только недавно присоединившийся к экипажу по рекомендации русского мореходного училища. Йорк посмотрел на Джека, а затем кивнул на окно, через которое во время всеобщей сумятицы наблюдал сцену на баке.
— Глядя отсюда, я счел, что поднятое орудие середины пятнадцатого столетия.
Йорк начинал карьеру командиром артиллерийской боевой части на одном из кораблей Королевского флота, но со временем стал экспертом по старинному морскому оружию, накопив опыт и знания, которые были крайне необходимы при воплощении в жизнь проектов Международного морского университета.
— Не то, что нам нужно. Пушка не так уж стара.
— Если быть точным, — ответил Джек, — пушка отлита в 1453 году. Опережает предметы наших поисков и исследований на два с половиной века. Не хочу расстраивать экипаж, но до находок времен крестовых походов нам еще далеко.
Джек задумчиво посмотрел на видневшийся вдали город, но тут мимо, в опасной близости от «Морского бродяги», прошел паром, переполненный пассажирами. Паром оставил за собой фосфоресцирующую кильватерную струю, и в этом мерцающем тусклом свете вид города изменился. Теперь он походил на призрак, плавающий над морем, на видение, на фантом, напомнивший о существовании в прошлом самой великой цивилизации на Земле. Но вот видение стало таять, распадаться, рассеиваться, и город вновь приобрел ясные очертания. На взгляд Джека, теперь перед ним был как бы поперечный разрез произведенных археологами раскопок. На нижнем слое покоились разрушенные остатки крепостной стены Константинополя, возведенной при Константине Великом, когда тот в четвертом столетии перенес сюда столицу империи и тем обрек Рим на упадок и разрушение. Поверх фрагментов стены высились сохранившиеся с более ранних времен акрополи Византия, чье имя дало название средневековой христианской империи, корни которой тянулись к Риму. Еще выше располагался грандиозный дворец Топкапи, — сердце Стамбула, — построенный турками сразу после того, как они взяли Константинополь. Еще выше, над рядом деревянных домов, представляющих старый город, высились минареты и купола Аня- Софии, одного из наиболее известных христианских соборов, ставшего после 1453 года исламским святилищем. Но Джек знал, что, возможно — правда, только возможно, — среди этих исторических наслоений сохранились следы миграции легендарных атлантов, представителей великой цивилизации, возникшей на заре современной истории, которые в спешке покинули Атлантиду, спасаясь от внезапно разлившихся вод Черного моря.
Джек едва верил в то, что уже прошло полгода с тех пор, как они с Катей заблудились в лабиринте глухих улочек города. То было время интересных исследований и великих надежд, но и время душевного опустошения и утрат. Катя узнала горькую правду о своей родине, «империи зла», правда эта угнетала ее, несмотря на все усилия Джека успокоить девушку, и, в конце концов, заставила Катю вернуться в Россию, чтобы еще раз попытаться пресечь незаконную торговлю предметами старины. Утраты были еще ощутимее. Джек был вместе с Катей, когда поиски Питера Хоу прекратились. Хоу был его другом детства, и Джек вспоминал его каждый раз, когда ему на глаза попадался Том Йорк, сумевший выйти целым и невредимым из переделки, закончившейся исчезновением Хоу. Пришлось прекратить и исследование Атлантиды, которое продолжил «Морской бродяга», после того как «Морской странник» пошел ко дну в Черном море. Джек не имел права рисковать жизнью людей — хватит одного Хоу. Новую цель, которая его воодушевила и, в конце концов, заняла все его мысли, перед ним поставила Катя, когда они бродили по Стамбулу, с головой окунувшись в историю Византии. Она посоветовала Джеку осуществить мечту его юности, взлелеянную вместе с Питером Хоу: найти сказочное и, как полагалось, навеки утраченное сокровище. Осуществлением этой мечты Джек и занялся после того, как расстался с Катей в аэропорту.
Отрешившись от воспоминаний, Джек направился в штурманскую рубку, в которой находилась радиолокационная станция. За экраном компьютера сидел смуглый темноволосый мужчина с телосложением игрока в регби, на его голове были наушники, из которых торчали антенны.
— Наконец-то ты сбросил лишний вес, — сказал Джек. — Иначе нам пришлось бы тебя откапывать.
— Что? — Костас Казаидзакис взглядом дал понять, что ему помешали, и снова уставился в экран.
— Я говорю, что тебе удалось сбросить вес! — гаркнул Джек. — Иначе нам пришлось бы тебя откапывать.
Костас снял с головы наушники и откинулся в кресле, насколько это было возможно.
— Похудел, да не очень, — ответил он. — Пробираясь через тот подводный туннель, я весь ободрался. Тело до сих пор в ссадинах. Из того предприятия мы извлекли полезного только то, что боги атлантов дали мне ясно понять: обжорство — порок. — Взглянув на Джека, Костас спросил: — Чем разжился?
— Венецианской осадной пушкой 1453 года.
Костас кивнул, водворил на место наушники и снова уставился на экран. Джек окинул своего друга благожелательным взглядом. Костас был талантливым инженером с изобретательской жилкой, настоящим специалистом в области подводных исследований, получил степень доктора философии в Массачусетском технологическом институте. Он неизменно участвовал вместе с Джеком во всех предприятиях под эгидой Международного морского университета, основанного свыше десяти лет назад. Костас гармонично дополнял Джека, хотя, в отличие от него, не стремился сплести воедино нити истории, основываясь на интуиции, предположениях и догадках. Для него единственно значимыми задачами были лишь те, которые можно решить научными средствами, а сложности, на его взгляд, возникали только тогда, когда выходила из строя аппаратура.
— Чем занимаетесь?
В рубку вошел Морис Хиберменер. Хотя на нем были хлопчатобумажные шорты и рубашка с открытым воротом и короткими рукавами, он, как всегда, лоснился от пота.
— Костас наладил аппаратуру, — кивнув Морису, пояснил Джек.
Хибермейер, сотрудник Александрийского института археологии, появился на судне днем раньше, использовав вертолет, с которого опустился на палубу, словно хищная птица, настигшая свою жертву, — он был убежден, что у Джека непременно возникнут трудности и без него тот не справится. Последний раз они встречались на борту «Морского бродяги» полгода назад и тогда обсуждали фантастическую находку, обнаруженную в некрополе, — папирусные свитки атлантов. После этого Хибермейер уехал, но постоянно напоминал о себе посредством электронной почты и телефона.
Он держал в руке папку с бумагами.
— Джек, нам надо поговорить.
— Позже, — ответил Джек, одарив улыбкой дородного египтолога. — Сейчас самый напряженный момент, и мне надо сосредоточиться. Извини, Морис. — И перевел взгляд на экран.
На экране появилась картинка: похожая на клещи механическая рука врезается в грунт.
— Сейчас это устройство находится под морским дном на глубине шестнадцати метров, а от нас его отделяет 51 метр, — пояснил Костас. — Через несколько секунд изображение автоматически придет на гидролокатор и «Хорек» снова выйдет на связь.
— «Хорек»? — спросил Хибермейер.
Костас взял со стола пластиковую модель — странную цилиндрическую штуковину, отдаленно напоминавшую дистанционно управляемый робот, в свое время использовавшийся при раскопках неолитической деревни, обнаруженной под водами Черного моря.
— Комбинация дистанционно управляемого робота, подводной мусороуборочной машины вакуумного действия и гидролокатора, — восторженно сообщил Костас. — Агрегат управляется прямо отсюда с помощью составного шланга и может двигаться через донные отложения в нужном направлении с большой
