— Мне хотелось бы поговорить о Джозефе Марадосе. Улыбка моментально сползла с ее лица.
— Что тебя интересует?
— Кто-то поработал с блоками новостей, пока мы еще были в Солнечной системе. Из архивов «Гипериона» удалено сообщение о его смерти.
Она нахмурилась.
— Послушай, ты как будто в чем-то меня обвиняешь.
— Давай посмотрим правде в глаза. Ты вела себя очень странно.
Дакота засмеялась, но как-то резко и неискренне.
— И это мне говорит фриголдер?
— Дакота, я тебя ни в чем не обвиняю. Нам просто необходимо во всем разобраться. Кто-то проник в системы связи и удалил некоторые пункты.
В ее глазах мелькнули растерянность и страх.
— Если уж на то пошло, я тоже кое-что заметила и подумала, что на борту, наверное, есть чужой.
— Никакого чужого не было. Все изменения внесла ты сама.
Она вспыхнула.
— Послушай, я не отрицаю, что могла кое-что изменить, чтобы защитить себя. Но есть и другие корректировки, не имеющие ко мне никакого отношения. Причем обнаружить их без «гост»-имплантата практически невозможно.
— Итак, ты считаешь, что во всем виноват шоулянин. Дакота кивнула.
Корсо покачал головой.
— Он только часть всего этого, но не все. На подходе к Нова-Арктис я видел, как ты выходила из шлюза в грузовой отсек. Я тогда подошел к тебе, но ты на меня даже не посмотрела. Как будто я был невидимкой. Точно так же ты вела себя, когда я застал тебя на мостике за разглядыванием карт
Магелланова Облака. И самое главное, что ты этого не помнишь.
— Корсо, но это глупо. Я… — На ее лице проступило и тут же исчезло выражение неуверенности. — Послушай, я не понимаю, на что ты намекаешь.
— Когда я встретил тебя около шлюзов, после убийства Северна прошло менее часа.
— Ради всего святого, Лукас! Ты же знаешь, чем он занимался. В таком бизнесе долго не задерживаются.
— Ты помнишь, что случилось недавно на мостике?
— А что?
— Ты помнишь, как убила Удо Манселла?
— Я… — И опять на ее лице промелькнуло сомнение. — Да, — ответила она на этот раз более уверенно. — Помню. Я… не знаю. Понимаешь, я не забывала. Просто не могу разобраться. У меня в голове все смешалось. Только…
— Что? Может быть, ты не воспринимала события как реальные? У тебя было такое лицо, как будто ты не сознавала, что происходит вокруг. И когда я застал тебя на мостике и около шлюза грузового отсека, тоже…
Дакота с отчаянием затрясла головой.
— Я ничего этого не помню. Помню только, что Удо напал на меня. Потом… — Она замолчала и прикусила губу.
— В чем дело?
— Ни в чем, — ответила она, уставившись в одну точку. — Я не могу… — Она обхватила голову руками.
— Не можешь вспомнить?
Дакота бросила на него враждебный взгляд.
— Лукас…
— У тебя до сих пор проблемы с памятью? После того как ты убила Удо, мне пришлось слегка ударить тебя по голове, чтобы притащить сюда. Я много дерьма повидал за свою жизнь, но ни с чем подобным еще не встречался. Даже дома.
— Я не убивала Северна, клянусь. Не понимаю, почему ты решил, что это моих рук дело. Пойми, мы с ним когда-то были близки. То же самое касается и Джозефа Марадоса.
Она немного успокоилась.
— У меня не было причин убивать никого из них, — более решительно заявила Дакота. — Но что касается Удо, здесь совсем другое дело.
— Ты хотя бы понимаешь, что я только что просил твой корабль избавить тебя от вирусов?
Дакота резко вздернула голову. — Что?
— Я говорю, что не только «Гиперион» был инфицирован, но и ты, вернее, твой «гост».
— Но это значит…
Он понял, что до нее стала доходить вся опасность сложившейся ситуации.
— Понимаешь, никто здесь не обладает теми возможностями, что есть у тебя. И контролировать тебя через «гост» тоже никто не может. Но есть факты, указывающие на то, что временами твое сознание отключается.
— Но я же помнила все, что случилось в порту Габриэль. Вот что самое страшное. Пойми, учиданяне не только превратили меня в убийцу, но и сделали так, что я убивала с удовольствием.
— Но ведь так не должно быть, верно? Как насчет психической реакции «бегства», когда твое сознание думает, что ты делаешь одно, а в действительности происходит совершенно другое?
Дакота резко повернулась и попыталась его ударить, но Корсо успел перехватить ее руку и притянул девушку к себе.
Она ухватилась свободной рукой его за рубашку и зарыдала. Он прижал ее к себе, погладил по спине.
— Прости меня, Лукас. Мне снились ужасные сны — не хочу, чтобы они оказались реальностью.
Он отпустил ее. Дакота отплыла к противоположной стене, поймав на лету дрейфующий клочок меховой обшивки. Корсо помолчал немного, потом спросил:
— Что именно ты помнишь?
— Я списывала все на игру воображения. Меня мучили кошмары о Северне и Джозефе. Я видела, как все случилось, но притворялась, что мне это только привиделось, потому что в реальности такого никак не могло быть.
Она вдруг напряглась и повернулась к нему.
— Статуэтка.
Корсо промолчал. Она медленно отплыла от стены, глядя мимо него, как будто его и не было там. Лицо ее как будто застыло, и в этом неподвижном спокойствии было что-то страшное.
— Статуэтка, которую мне дал инопланетянин, Белль Тревуа.
— Знаю. Я…
— Теперь я вспомнила. — Говорила она тихо, но от ее голоса у него мурашки побежали по спине. — То есть начинаю вспоминать. Продавец знал, что я была на Редстоуне. Он играл со мной. Я узнала фигурку Белль Тревуа, как только открыла коробочку, но потом дотронулась до нее и… забыла.
Она смотрела ему в глаза.
— Эта тварь трахнула меня, Лукас. Не представляю, как он узнал, что я попаду сюда, но все было спланировано до мелочей, начиная от Бурдэйн-Рока.
Губы дрогнули в кривой усмешке.
— И теперь я хочу его уничтожить.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
