— Просыпаюсь в шесть часов. Где резинка от трусов? Вторая подхватила:
— Вот она, она она, на хую намотана!
Нугзар мельком заглянул в темную спальню. Гита не шевелилась.
Вылез Сатана, довольно посапывая после принятого кодеина. Умытая и причесанная Лялечка начала возню с чайником.
— Гони их всех теперь! — коротко напомнил Нугзар Сатане, а сам отправился в переднюю — звонить Тите. Однако, не набрав номера, он положил трубку и подозвал Наташку. — Я насчет Гогии серьезно. А ты?
— Я тоже. Это экземпляр! Что он еще умеет делать, кроме ебли?.. Комиссионку сторожить может? В охране работать? За ларьками надзирать? Мои друзья как раз ищут такой шкаф повиднее.
— Он все может. Днем будет ларьки охранять, а ночами вас обслуживать. Ему даже ошейника не надо — никуда не уйдет, пока кайф у него есть. А кайф кончится — никакой поводок не выручит: уйдет искать.
— Послушай, а ты сам кто такой? — вдруг с бесцеремонным пьяным любопытством уставилась Наташка на Нугзара.
— Я друг.
— Понятное дело. Тогда поговори с ним, друг, а то я боюсь.
Нугзар пошел к дивану и, потормошив Гогию за плечо, объяснил, что девочки хотят взять его с собой на хату и трахаться с ним.
Гогия, пробормотав:
— Очень хорошо... Ноксирона не осталось? — опустился на подушку и закрыл глаза.
— Он согласен, — сказал Нугзар, вернувшись к телефону.
Тите был у себя в конторе. Узнав, что Нугзар хочет познакомиться с его помощниками, обрадовался, усмотрев в этом знак того, что Нугзар поможет ему выколотить деньги из строптивого кооператорщика. Они договорились, что один из них — Балда — подойдет в гостиницу:
— Сейчас его нет, но к вечеру будет.
— Кто такой? На что способен? — поинтересовался Нугзар.
— На все. Пять ходок, — ответил Тите.
— В девять вечера жду его в бункере, где дискотека.
Нугзар вернулся в зал, где девочки, гомоня, допивали бутылку и пытались втолковать Гогии, что они заедут за ним в полдень, пусть он соберется. Гогия дико озирался, мало понимая, что происходит, но все равно утвердительно кивал и ощупью шарил по тумбочке в поисках какой-нибудь подмолотки. Сатана и умытая, тихая, просветленная Лялечка сидели за столом друг против друга. Сатана, приосанившись и оттопыривая мизинец, размешивал в чае опиум, а Лялечка по его заданию сосредоточенно вылущивала из золотисто-желтой пластины таблетки ноксирона.
— Женись на ней, Сатана, — сказал Нугзар. — Посмотри, как она хорошо тебе завтрак готовит.
Сатана, прыснув от хохота, разлил чай. Лялечка подняла на Нугзара голубые глаза:
— Я все умею готовить. — И принялась салфеткой вытирать со стола разлившийся чай, но Сатана, рявкнув:
— Стой! Там опиум! — мощно слизнул со скатерти комочки опиума и тщательно обсосал влажную ткань.
Нугзар осуждающе покачал головой:
— Бедный, в логе ты, столы облизываешь... Плесни мне тоже, — попросил он у Лялечки.
Та поспешно принялась наливать ему чай.
— Лимончик?
— Конечно.
— Лимончики, лимончики! — запел Сатана. — Без лимончиков нельзя... Она красивая девочка, послушная, — погладил он ее лапой по дрогнувшей голове. — В турбюро работает, на Невском. А Самсона показать можешь?
— Какого Самсона? — не поняла она.
— Ну, того, что падле пасть рвет?
— А, Самсона, фонтан в Петергофе?.. Конечно. У нас туда экскурсии.
— И куда еще экскурсии? — спросил от нечего делать Нугзар.
— Куда хочешь! В Финляндию, например, в ФРГ, в Голландию...
— В Голландию? Кому же вы их продаете?
— Путевки?.. А всем, у кого капуста есть! Часть валютой платить надо, часть рублями.
— Понятно. И каждый может купить?
— Конечно. Были бы грины.
— Что за грины? — не понял Сатана.
— Доллары, — объяснил Нугзар. — А какие путевки, на сколько дней?
— Разные.
— И быстро можно оформить?
— За бабки все можно, — твердо ответила Лялечка, гордая оттого, что смогла чем-то заинтересовать этого сумрачного человека. — Хоть завтра.
Нугзар взглянул на Сатану:
— Махнем в Голландию?..
Сатана оторопел:
— В Голландию? Это где, в Германии? — и вытаращился на Нугзара, не забыв схватиться за клок волос и быстро-быстро завертеть его.
— А в какой именно город путевки? — уточнил Нугзар.
— Я точно не помню, но Амстердам и Гаага точно есть.
— Амстердам и Гаага, — повернулся Нугзар всем телом к Сатане. — Гаага и Амстердам. Как тебе?..
Сатана выдохнул:
— Ну и ну... Га-га-га...
— Не был никогда за границей? Сатана усмехнулся:
— С тремя судимостями?
— Ну, и я тоже никуда не летал. А с судимостями пускают?
— Конечно, — сказала Лялечка. — Сейчас другое время. Были бы бабки, а все остальное ерунда. А у кого они сейчас, как не у судимых?
— Хорошо. Тогда, милая, все узнай, — уже по-деловому обратился к ней Нугзар. — Доллары где брать?
— Вот у них спроси, у них есть, — кивнула Лялечка на подруг, которые ворошили Черного Гогию, пытаясь волоком доставить его в ванную.
— Ты сделай сама все, что нужно, мы в долгу не останемся. А хочешь с нами поехать? — спросил Нугзар. — Тебе тоже путевку купим.
— Ой, мама! — широко распахнула глаза Лялечка. — Правда?
— Конечно. Сатана расцвел.
— Тебе приятно, друг? — усмехнулся Нугзар.
— Да, — признался тот.
Закуривая сигарету, Нугзар вдруг представил себе эту Голландию, райское место, будущее, и ему стало беспредельно спокойно, хотя в рай надо еще добраться, а на них, если Бати взяли и он раскололся, могут объявить всесоюзный розыск.
— Я пройдусь, а ты тут не зевай... — сказал он Сатане. — Насчет путевок Наташа позаботится. Чем раньше ехать — тем лучше. Хоть завтра. Долларов возьми побольше. Путевки — две, мне и тебе.
— Заметано. А ты куда? Мы хотим Самсона посмотреть! — сказал Сатана.
— Дался тебе этот Самсон! Не до него, дела есть...
— Путевки я устрою мигом, только на работу надо сбегать. Если есть бабки... Потом можно и в Петергоф слетать, — примирительно сказала Лялечка.
