грабителя и убийцу! Разговариваешь с изнасилованной женщиной — а она, оказывается, барыга, даже в милицию с анашой явилась, сучка!
— Вот, видите, тут анаша? Ее нашли у этой женщины при обыске. Ясно? — рявкнул майор на понятых.
Видим, как не видеть, — залепетали те (у киоскера слезились от старости глаза, а уборщица прятала за спиной грязные руки и стыдилась своего провонявшего фартука) .
Майор повел носом:
— Тут подпишитесь и катитесь!
Киоскер что-то нацарапал, уборщица черкнула крючок.
— Проваливайте, потом придете, сами знаете, — отпустил их Майсурадзе и любовно погладил протокол обыска. — Вот и все. Года три-четыре обеспечено. Ясно тебе?
— Да, — шепнула Нана, не в силах говорить.
— Что? Не слышу? Громче! Что ты молчишь, как Роза Космоебянская на допросе? Говори громче, не слышу!
Нана молчала.
— Молчишь? Ну молчи... А мы сделаем вот что... Мы сейчас поедем на экспертизу, чтобы время не терять...
И анашу твою проверим, взвесим. И насчет изнасилования уточним и выясним, а то сейчас у меня уже сомнения, было ли оно вообще... Да, прав Бати — ты дешевка, барыга! Дала ему кольца на продажу, а получила их от своего морфиниста. Логично.
Мака заворочался на стуле. Майор мельком взглянул на него, продолжал:
— Есть правила, закон! Им надо подчиняться! Сейчас я тебе почитаю, что это будет за экспертиза...
Он потянулся за какой-то брошюрой и, нацепив очки, стал листать ее.
Нана, обессилев вконец, еле сидела на стуле. Жара и жажда. В голове мутилось. Экспертиза? Сейчас? Сразу? А на ней вчерашние трусики, и один крючок с лифчика утром отлетел, не было времени менять!.. Позор!..
— Я не хочу, — робко отозвалась она.
— А кто тебя спрашивает? Заявление — тут, в сейфе, — ухмыльнулся майор, постучав по гулкой железной дверце. — Ну, вот и инструкция по экспертизе, слушай внимательно: «При сексуальном насилии необходимо выяснить, куда совершались половые акты (во влагалище, в прямую кишку, в рот); куда изливалась сперма; было ли больно, было ли кровотечение и из какой области; подмывалась ли после половых актов; чем и в какую область наносились удары или иные физические воздействия»... Можешь отвечать? Как тебе нравится? Это только начало, — он насмешливо оглядел ее из-под очков, важно покачал головой в глубоких залысинах. — Дальше черным по белому написано: «Необходимо осмотреть полость рта и область заднепроходного отверстия. Отметить повреждения, если они есть. При осмотре заднепроходного отверстия указать локализацию повреждений в соответствии с циферблатом часов и указанием, в каком положении потерпевшая осматривалась (лежа на спине или в коленно-локтевом положении)»...
— О, господи! Я больше не могу! Мне плохо!., — взмолилась Нана.
Она толчками хватала воздух. В глазах у нее рябило, словно серебристую сеть набросили на мерцающую черноту.
— Нет, не хватит! Слушай! — И майор, не обращая внимания на Маку, беспокойно двигавшегося на стуле, продолжал глумливо декламировать: «Если при проведении осмотра врач обнаружил инородное тело во влагалище или прямой кишке — его следует изъять, просушить, упаковать в бумажный пакет и передать сотрудниками правоохранительных органов и отразить в медицинском документе». .. У тебя, случаем, там ничего не осталось, чтобы упаковать и передать сотрудникам органов? — нагло уставился он на Нану.
Вдруг Мака с криком:
— Хватит! — вырвал у него брошюру и швырнул в угол. — Прекрати! Здесь не концлагерь!
Майор остолбенело замер, потянулся к пустой кобуре. А Мака схватил со стола протокол обыска и с треском порвал его.
— Ты что, спятил? — Майор, не найдя оружия, остался сидеть, успев спрятать в карман газетный комочек с анашой, до которого Мака не дотянулся.
А тот, уже остыв и поняв, что перебрал, угрюмо плюхнулся на стул.
— Это что за номера? Как ты себя ведешь? Что себе позволяешь? Ты в своем уме? — произнес майор сквозь зубы. — Смотри, пристрелю... по неосторожности...
— Спиши на меня. Тут что-то не так. — И Мака, не слушая возмущенного квохтанья майора, переспросил у Наны: — Ведь так? Надо разобраться, верно?
Та отрешенно кивнула, не понимая, о чем говорит этот мужчина, но чувствуя в нем сейчас единственную помощь и поддержку.
— Я разберусь, Макака! Я с тобой разберусь! А потом и с этой Розой, будь уверен! — зло пробормотал Майсурадзе, раздраженно заперев сейф на два оборота и вышел из кабинета, приказав: — Возьмешь с преступницы подписку о невыезде! Я вам покажу руки распускать, мальчишки!
Дверь с треском захлопнулась. Мака обескуражено уставился на Нану. Эх, куда легче было в транспортной, чем в этом свихнутом угрозыске!.. Там все ясно: смазчики воруют мазут, обходчики — гайки, проводники — билеты, кассиры — деньги, ресторан торгует гнильем, со складов тащат все, что не украдено. А тут?.. Но странная женщина очень понравилась ему. Неужели у нее в сумке правда лежала анаша?.. Неужели она продавщица?
— Это была ваша анаша?
Нана нерешительно призналась:
— Один знакомый попросил спрятать, а я потом забыла...
«Вот оно что... Плохо! — подумал Мака. Он ведь верил, что это — проделки майора. — Надо помочь ей! И какая красивая! На такой и жениться можно! Мать уже сколько лет молит...»
32
В Кабарде стояла ночь. Светила круглая луна. В ночном лесу было тихо. Ладо и Гуга осматривали машину. Вместо заднего парприза торчали два зловещих и острых осколка. Мелкое битое стекло разбросано по заднему сиденью.
-Да, — невесело сказал Гуга. — Влипли... Глушитель тоже еле держится. Кардан стучит.
— Еще хорошо, что никого не убило, что не разбились, что менты не догнали, — напомнил Ладо, пытаясь вытащить самый большой обломок.
— Да, — согласился Гуга. — Но теперь-то что делать? Без парприза ехать? Глушитель, как геморрой, волочится.
— Не боись, зёма, парприз новый захерачим! «Витьки» мигом добудут — сонно отозвался из темноты Байрам. — Скажи аллаху спасибо, что целы остались. Я даже не верил, что карта хорошо ляжет. Обычно шлагбаум этот ночью закрыт...
— Чего же ты вел туда, если так? — подал голос Анзор. — Неужто на смерть нас гнал?
— А куда еще было мчать? В городе они бы нас точняком взяли, а так... Снесли бы шлагбаум к едрене фене — и все, понтовая оконцовка.
Гуга покачал головой:
— Снесли бы — еще вопрос... Или все в лепешку на полном ходу...
— Ты молодец, зёма, ништяк тачку водишь, почти как я! — перевел разговор Байрам. — И тачка сильная.
— Да он каждый день на ней по пятьсот километров туда-обратно к татарам шпарит за отравой, — сказал Анзор.
— Эй, братва, спите, что ли? — обратился Байрам в сторону двух темных пятен поодаль, но «витьки» не ответили. — Дрыхнут... Напахались. И нахапались дури с три короба — люто курят с детства!
