духовенства или касавшихся дел, связанных с их компетенцией (брак, завещание). Епископским судом проводились и бесплатные заседания, если обе стороны соглашались прибегнуть к его правосудию. Епископский суд мог вмешаться, если с ним советовались, в местное судопроизводство или в императорский суд для того, чтобы предоставить или защитить какое-то дело, которое было ему доверено. В трудных случаях митрополиты советовались с патриархом, который посылал им настоящие рескрипты, становившиеся прецедентом. Таким образом, постепенно духовное судопроизводство, ограниченное по своему принципу духовными судебными делами, распространило свое влияние и на светский суд.
Изначально применявшийся в Византии уголовный кодекс по сравнению с римскими карательными мерами отличался неоспоримым смягчением наказаний, что вызвано влиянием христианства. Смерть как наказание применялась только в делах, связанных с убийством, прелюбодеянием, занятием колдовством, казнь на кресте была отменена. Самыми тяжелыми наказаниями были ссылка (например, в Крым), заключение в монастырь, штраф и конфискация имущества. Однако в то же время Юстиниан ограничил право предоставлять приют, которое защищало гостей церкви, теперь оно действовало только для невиновных, частных розничных торговцев и рабов, с которыми грубо обращались. Начиная с VII в. под влиянием восточных обычаев, принесенных в империю турками, арабами, персами и сирийцами, у которых они были с древности, жестокие наказания были введены и в империи: у императора Юстиниана II был отрезан нос, Ирина ослепила своего сына, позднее Михаил Палеолог, — для того чтобы наказать своего секретаря Мануила Оловола, который сочувствовал судьбе законного наследника престола Иоанна IV Ласкариса, ослепленного и находящегося в заключении, — приказал отрезать Мануилу язык и губы, а затем ослепить его, пишет хронист Георгий Пахимер. Калечение в качестве наказания чаще применялось в последние годы существования империи. Казнь бичом также была частой, ей подвергались самые высшие чиновники: эпарх был казнен бичом по приказу Константина V в 766 г., такой же казни публично подвергли великого логофета Георгия Акрополита после его спора с Феодором II Ласкарисом в 1256 г. Заключение в монастырь или в крепость, налагаемое из политических соображений, сделало знаменитыми Принцевы острова в Мраморном море, которые получили свое название, потому что служили местом ссылки свергнутых императоров или правителей императорской крови, острова были местом ссылки и для нарушителей общественного права. Изменение длительности наказания, наложенного на виновных, было милостью, которую мог даровать василевс, что всегда было возможно. Оно могло быть даровано и по праву приюта церкви, применявшей его к мошенникам и злоумышленникам, для того чтобы исправить их наказанием и способствовать их моральному восстановлению. Для того чтобы избавиться или сократить злоупотребления, порожденные подобной практикой, Мануил Комнин постановил, что обвиняемые, которым церковь предоставила приют, должны исполнить свое духовное наказание, а затем должны быть сосланы в далекую провинцию или заключены в монастырь. Пытки использовались редко, так как им обычно подвергали только рабов, за исключением особых случаев (прелюбодеяние, налоговое мошенничество, оскорбление величия). Судебный поединок и «Божий суд», которыми пользовались на Западе, оставались исключениями. Хронист Георгий Акрополит писал, что конный поединок был предписан Михаилу Палеологу, которого обвиняли в подготовке заговора против императора: обвиняемый был побежден, но продолжал настаивать на своей невиновности настолько, что ему предложили пройти испытание каленым железом. Против этого он начал возражать, заявив, что речь идет о варварском обычае, которого нет в законах, и один из судей, епископ Филадельфийский, с ним согласился.
Византийские тюрьмы не были местом, где виновные должны были отбывать наказание, это были дома, в которых содержали обвиняемых перед тем, как они должны были предстать перед судом, а также преступников перед наказанием. Таким образом, число их было невелико, настоящим местом заключения служили монастыри, — последнее место между светским и духовным судопроизводством.
Дипломатия
«Вступать в войну нужно только тогда, когда все мирные средства, даже подкуп, уже не действуют, победа должна быть достигнута без значительных потерь, чтобы не стать бессмысленной», — заявляет автор военного трактата конца VI — начала VII в. Таким образом, дипломатия для империи — это главный инструмент отношений между страной и народами, которые ее окружают.
Прежде всего дипломатия включает в себя точное знание о том, что могут друзья и враги империи. Это объясняет, почему в учебнике по военному искусству может быть предварительный этнографический отчет. Заботу об этом Константин Багрянородный сделал широко известной, доказывая этот принцип во введении к трактату, который он написал для своего сына Романа II: «Послушай меня, сын, и, восприняв наставление, станешь мудрым среди разумных и разумным будешь почитаться среди мудрых. Благословят тебя и восславят тебя иноплеменники. Восприми, что тебе должно узнать в первую очередь, и умно возьмись за управление империей. Поразмысли о настоящем и вразумись на будущее, чтобы соединить опыт с благоразумием, чтобы совершать великие дела. Для тебя пишу я поучение, чтобы помочь тебе в выборе лучших решений для общего блага. Сначала о том, какой иноплеменный народ и в чем может быть полезен ромеям, а в чем вреден; каким образом каждый из них и с каким иноплеменным народом может успешно воевать и каким может быть подчинен. Затем — о их хищности и алчности и том, что они жаждут получить. Я расскажу тебе о различиях между некоторыми народами, об их происхождении, обычаях и образе жизни, о расположении и климате населенной ими земли, о внешнем виде ее и протяженности, а также и о том, что случилось когда-либо между ромеями и разными иноплеменниками. О тех изменениях, которые мало-помалу проникли в наше государство, а также во все царство ромеев. Все это продумал я наедине с собой и решил сделать известным тебе, любимому сыну моему, чтобы ты знал особенности каждого из народов: как вести с ними дела и приручать их или как с ними воевать и противостоять им. Тогда они будут страшиться тебя как одаренного, будут бегать от тебя как от огня, замкнутся уста их, и словно стрелами будут поражать их твои речи. Они будут страшиться тебя и дрожать в твоем присутствии. Вседержитель укроет тебя Своим щитом, вразумит тебя Создатель, Он направит стопы твои и утвердит тебя на престоле непоколебимом. Престол твой, как солнце перед Ним, и Его очи будут взирать на тебя, ни одна из забот не коснется тебя, ибо Он избрал тебя, и исторг тебя из утробы матери, и даровал тебе империю как лучшему из всех, и поставил тебя, как убежище на горе, словно золотую статую на высоте. Вознес тебя, словно город на холме, чтобы несли тебе дары все народы земли, и поклонялись тебе населяющие землю…»
Задачи, стоящие перед византийской дипломатией, были очень сложными, так как на протяжении всей истории нужно было примирять имперскую доктрину и действительность, представление об императоре как о том, для кого вожди других государств могут быть только подданными, осознавать присутствие на своих границах могущественных народов или государств (персы, арабы, армянские и кавказские правители, западные владыки, венгры), затем обоснование внутри империи иноплеменников (арабы, славяне, болгары, латиняне, турки). Внешние связи империи, однако, никогда не были доверены единой централизованной службе. Переписка, приемы, государственная почта в раннюю эпоху находились в ведении магистра оффиций, но были тремя различными службами, которые не специализировались на внешних делах. В VIII в., когда функции магистра оффиций были разделены, логофет дрома стал ответственным за отправление послов и управлял корпусом устных переводчиков, но затем передал на некоторое время магистру церемоний, главе протокола, заботы по приему иностранных посланников и надзору за ними. Затем логофет дрома стал главой отделения внешних сношений, только он обладал исключительным правом судить иностранцев в Константинополе; как глава государственной почты, он собирал информацию, которую ему приносили инспекторы, в чьи обязанности входил надзор за дорогами и границами, сбор сведений от путешественников и торговцев, бывших всегда в курсе политического и экономического положения той страны, которую они только что проехали.
Можно сказать, что важные переговоры всегда велись разными чиновниками, и дипломатическая карьера магистра Льва Хиросфакта в правление Льва VI, который совершил три поездки к болгарам и одну в Багдад, может считаться исключением. Посольства состояли из нескольких человек, и выбор определялся качествами человека как собеседника: в середине VIII в. силенциарий Иоанн, сановник низшего ранга, в одиночку отвез письменный приказ, адресованный папе римскому и лангобардскому королю, немногим позднее он сопровождал протоасикрита Георгия, который отправился к королю Пипину Короткому.
