жемчугом и драгоценными камнями. Он говорит и об огромных земельных владениях, дарованных ему государем, об обширных пастбищах, где паслись лошади, быки, бараны, свиньи, даже несколько двугорбых и одногорбых верблюдов. Количество скота не указывается, но оно было подсчитано несколько лет спустя Иоанном Кантакузином представителем одной из самых знатных семей империи: 50 000 быков, 1000 сельскохозяйственных упряжек, 1500 лошадей, 200 верблюдов, 300 мулов, 500 ослов, 50 000 свиней, 70 000 баранов. Подобная система использования земли, порой принимавшая формы настоящих уделов, все более изолировала от государства источники его основных доходов. Различные формы ассигнований и управления общественным имуществом все больше были выгодны представителям знатных семейств или организациям — монастырям и имперским учреждениям, например «домам» Манганы или Орфанотрофу в Константинополе, которые одновременно были больницами и богадельнями, образовательными учреждениями, монастырями, во главе их стояли крупные арендаторы — таким образом происходило окончательное возвышение в империи господствующего класса — физических лиц, в том числе духовенства.
Формы эксплуатации земли и положение крестьян
Какими бы ни были истоки получения земли — наследование или приобретение, формы ее использования были одинаковыми: аренда или возделывание земли владельца, если не учитывать, кажется, все уменьшающуюся роль рабов. Соотношение между площадью участка крупного землевладельца и теми участками, которые он сдавал в аренду крестьянам, не известно, и можно только привести в качестве примера владение Бари в Передней Азии (XI в.), где земля владельца составляла четыре пятых всей площади. В начале XIV в. земли париков монастыря Ивер в Македонии занимали только четверть. Это соотношение менялось в зависимости от времени и регионов, но часть земли собственника была всегда очень значительной. Помимо исполнения барщины зависимый крестьянин был относительно свободен, так как барщина редко превышала семь — десять дней в году. Собственник земли имел всего лишь две возможности ее обработать — сдавать в аренду или использовать труд париков. Самая распространенная форма аренды — эмфитевсис — наследственная аренда, пересматривавшаяся каждые 25–29 лет, так как пользование землей в течение тридцати лет давало пользователю право владения и налагало обязательство улучшить состояние имущества. Стоимость годовой аренды составляла в XI в. в среднем одну номисму за 10 модиев пахотной земли и в десять раз больше за виноградники, в XIV в. цена упала до одного иперпира, который стоил только десятую часть прежней номисмы, за 25 модиев хорошей земли или 50 модиев земли плохого качества. С развитием денежной экономики в течение последних десятилетий существования империи цена увеличилась, но аренда земли уменьшилась из-за отсутствия безопасности вследствие постоянных захватнических набегов, демографического кризиса и обесценивания денег. Увеличение земельной собственности было связано с уменьшением доходности земли: собственник, который еще в XI в. мог рассчитывать на десятую часть продукции, получал теперь только двадцатую.
Наиболее продуктивными с точки зрения экономики были земли зависимых крестьян. Парик выполнял наибольшую трудовую повинность на владельца или собственника земли, выплачивал денежную и натуральную ренту, соотношение которых нам не известно. Натуральная рента в основном состояла из сельскохозяйственных продуктов — хлеба, вина, домашней птицы и т. д. Денежная рента считалась подворно, и ее величина зависела не только от количества и качества обрабатываемой земли, но и от отношений, которые возникали между собственником и париком, последний платил меньше, если был зажиточным, — один из моментов кризиса рабочей силы. Со временем увеличилось количество денежных поборов: они распространялись на упряжки быков, выпас скота, предлесье гор, где кормились свиньи, на пчеловодство, рыболовство и т. д. Не существовало больших различий между государственными и частными париками, они могли выполнять государственные службы за пронию. Законодательно парики отличались от независимых крестьян, так как они обладали «полезным», а не «прямым» владением на обрабатываемую землю, но между ними не было больших экономических различий, и в одной семье одни могли работать как независимые крестьяне, а другие как парики в одном имении, могли быть клириками или священниками. Собственник земли не мог выгнать парика, в его интересах было его охранять. Парик лично не был привязан к земле, но был зависим в финансовом и в экономическом отношении: если он хотел покинуть землю, собственник должен был дать свое согласие и мог иногда требовать его возвращения.
Состояние деревни в Византии в поздний период было очень сложным. Парики были объединены в деревни, принадлежащие часто крупному собственнику земли, и их участки, состоящие из многочисленных наделов, находились близко друг к другу, но они владели полями, виноградниками и оливковыми деревьями, расположенными недалеко от деревни, часто на владениях других собственников, самые зажиточные из которых могли сдавать землю в аренду. Парики практически всегда имели обязательства по отношению к различным собственникам земли. Земельный надел парика передавался по наследству, но вопреки закону мог быть отчужден в зависимости от положения пользователя — государственного парика, монастырского или зависящего от крупного светского собственника земли. Парик наследовал имущество своих родителей и передавал его своим детям, отсюда и его название — «наследство», — которое противопоставляется купленному имуществу. Парик, наконец, не был ограничен в юридических правах. Какова же была природа его подчинения по отношению к собственнику? Оно выражалось в выплате оброка, арендной платы, прочих сборов и в выполнении некоторых служб: «парик принадлежит тому, кому он платит налоги, и тот, кому он платит, его хозяин» (Г. Острогорский). Выполнение служб было вторичным: парик мог жить в городе, если выплачивал налоги собственнику. Связанные обязательствами, парики могли иметь трудности с переменой места жительства, но с ухудшением экономической ситуации растет число беглых париков и «элефтеров» (свободные), которых также называли «чужаками» или «несчастными» и которые не платили налогов и не принадлежали какому-либо собственнику. «Пусть никто не принимает в своих владениях чужих париков» — гласит хрисовул Андроника II для города Янины в 1319 г., так как речь шла о присвоении трети доходов. Парик, который владел наследственным участком, имел свое хозяйство и личные права, часто рассматривался государством как имущество собственника земли наряду с полями, виноградниками, пахотной землей, скотом, так как парик являлся источником доходов. Он был помощником в доме (по- гречески «ойкос»), от него зависела часть доходов государства, его подчиненное положение отразилось даже в имени: парик — тот, кто вблизи, около ойкоса, дома.
Основным занятием византийского крестьянина было земледелие, виноградарство и немного скотоводство. Климат и состав почвы определяли, что возделывал крестьянин, например оливы и тутовые деревья в основном выращивали в Сирии, Калабрии. Цены оставались неизменными вплоть до конца XIII в.: хорошая земля стоила одну номисму за один модий, среднего качества — одну номисму за 2 или 3 модия, плохая земля — одну номисму за 5 или 10 модиев, виноградник стоил в среднем 6 номисм за один модий, оливковое дерево вместе с землей — одну номисму, без земли — треть номисмы, лошадь — от 10 до 20 номисм, буйвол — 3 номисмы, бык — 6 номисм, баран — одну номисму, один модий зерна в Константинополе стоил 1/12 номисмы до обесценивания денег в XI в., затем — 1/9. Цены эти примерны и, возможно, неточны из-за разноречивых данных.
Земельные наделы париков были невелики: некоторые достигали 7 га, но есть примеры и в несколько аров. В 1407 г. афонский монастырь Руссик передал императору 748 модиев очень хорошей земли на острове Лемнос, состоявшей из 22 участков, достигавших порой величины в 30 аров. Известны крупные владения, но земли государства, частных лиц или монастырей были фрагментированы разнообразными условиями владения. В качестве примера можно привести одну деревню, земли которой в 1350 г. принадлежали государству, частному лицу и монастырю одновременно. Если наличие невозделанных земель и нехватка рабочей силы не были определяющими для сельского хозяйства в VIII в., позднее их значение увеличилось, поскольку присвоение земли крестьян крупными собственниками было вызвано желанием приобрести рабочую силу путем перевода независимых крестьян в состояние париков. Самая большая часть земель в империи, даже после периода упадка IX–X вв., в итоге осталась необработанной и в лучшем случае использовалась как пастбище: этот недостаток связан с примитивными условиями сельского хозяйства в Византии, к которым мы обратимся ниже.
Положение париков определялось состоянием земли, которую они обрабатывали и, следовательно,
