сановником при дворе Романа II (959–963 гг.). Следующий историк — Лев Диакон, который сопровождал Василия II в его кампании против болгар, в греческом стиле описал историю событий с 959 по 975 гг. Михаил Пселл, философ и государственный деятель, в своей «Хронографии» затронул 976–1077 гг. Без сомнения, самым объективным является описание 1034–1079 гг., сделанное Михаилом Атталиатом, адвокатом и судьей на ипподроме, более похвальным — сочинение Никифора Вриенния, зятя Алексея I Комнина, посвященное 1070–1079 гг.; его жена Анна Комнина очень изящно и с любовью описала историю своего отца Алексея I (1081–1118 гг.). Иоанн Киннам, который сопровождал императора Мануила I (1143–1180 гг.) в его военных походах в качестве секретаря, написал историю (1118–1176 гг.), достойную внимания благодаря качеству его источников и стиля, подражающего классическим образцам. Его труд был продолжен Никитой Хониатом, крупным императорским логофетом, описавшим годы междуцарствия (1118–1206 гг.). Эпоха Никейской империи (1203–1261 гг.) была описана Георгием Акрополитом, советником Иоанна Ватаца, Феодора II Ласкариса и Михаила VIII Палеолога. Георгий Пахимер, крупный чиновник, затронул 1261–1308 гг., уделяя особое внимание, как и его продолжатели, церковным вопросам. Никифор Григора, без сомнения, самый крупный ученый конца Средневековья, в монастыре Хора в Константинополе, куда он был заключен из-за противостояния с исихастами, написал в платоновском стиле «Римскую историю», затрагивающую 1204– 1359 гг. Иоанн Кантакузин, ставший императором Иоанном VI, потом монахом Иоасафом Афонского монастыря, написал четыре книги «Истории» (1320–1356 гг.), заканчивающиеся его правлением. С этого момента историческое повествование прервалось до XV в. Затем появляется Дука Фокейский, первый историк турецкого владычества (1341–1462 гг.), затем Георгий Сфрандзи из Корфу, чья переделанная история 1258–1477 гг. сохранилась до наших дней, наконец, два греческих историка Первой турецкой империи — Лаоник Халкокондил, подписывавшийся именем Фукидида (1298–1463 гг.), и Критовул Фукидский с Имвлоса, создававший панегирики Мехмеду II. Таковы мемуары византийской эпохи.
Цели хронистов были различны: они хотели убедить читателя в том, что православная вера — это божественный дар и что ее конкретное проявление — это только Византия. Неизвестно, откуда хронист черпает свои знания, но очевидно, что он выражается языком, близким к разговорному. Первый большой успех в этом жанре принадлежит Иоанну Малале, сирийскому ритору VI в., который не очень отточенно описывает события от сотворения мира до эпохи Юстина II (565–578 гг.) — историю мира, полную чудес и сенсационных событий. Он был переведен на старославянский язык и оказал большое влияние на религиозную и политическую мысль южных славян. «Пасхальная хроника» — это анонимное произведение, доводящее повествование до 629 г., ее рассказ ведется в хронологической последовательности, датировка — от сотворения мира. Вскоре все хроники следуют этой модели. Георгий Синкел в IX в. довел повествование только до 284 г., но до 813 г. его продолжил его друг монах Феофан Исповедник, а патриарх Никифор описал 602–769 гг. После произведения Феофана в Средние века больше всего использовали монастырскую хронику монаха Георгия, называемого также Амартол, «Грешник»: он рассказывает историю мира от Адама до 842 г. Она была переведена на старославянский язык и продолжена неизвестным автором до XI в. Другой продолжатель Феофана — Иоанн Скилица, крупный военный деятель, умерший в конце XI в. Его рассказ был доведен анонимным автором до 1078 г. В следующем веке Георгий Кедрин, переписав Феофана и Скилицу, создал новую историю мира до 1057 г. Наконец, Иоанн Зонара, начальник императорской гвардии, составил еще одну хронику, закончившуюся 1118 г., написанную в очень возвышенном тоне и ученым языком. Эта хроника стала последней написанной в прозе. Однако Константин Манасси в XII в. в шести тысячах стихов по 15 слогов каждый довел ее до 1081 г., в XIV в. Ефрем рассказал всю историю, начиная с Юлия Цезаря и до 1261 г., почти в 10 тысячах стихов по 12 слогов каждый.
Географические произведения озадачивают. Византийцы, избороздившие все дороги и моря мира, известные в то время, оставили только одно оригинальное произведение под названием «Христианская топография», составленное торговцем из Александрии VI в. Косьмой Индикопловом, который описал различные страны, которые он сам посетил или которые были ему известны, но, чтобы дать представление о физической географии, он ссылается на Библию. Известны путеводители по Константинополю XII в., рассказ о путешествии в Египет и Палестину Андрея Ливадина, хартофилакса митрополии Трапезуид, и рассказ Канана Ласкариса о Германии, Норвегии, Швеции и Исландии XV вв. — это полное описание всей византийской географической литературы, так как первые компасные карты появились только в XVI в. Кроме того, существовали трактаты о военном искусстве, о которых мы уже говорили и которым византийцы придавали большое значение.
Риторика была больше чем школьная дисциплина, это особый жанр, чтимый жителями империи. Для них она была сродни поэзии и стояла выше прозы. Пристрастие к высокопарности проявляется в многочисленных панегириках императору, где большие запутанные пассажи наполнены мифологическими и библейскими аллюзиями. Были популярны послания отцов церкви, а также труды историков, философов, риторов или поэтов, скомпилированные разными авторами.
Известные имена в ораторском искусстве появляются с IV в. Ливаний Антиохийский — преподаватель красноречия, помимо большого числа бесед на различные темы, написал 143 беседы и 1604 письма, он был мэтром аттического стиля. Фемистий Пафлагонский, преподаватель философии и друг императоров, стал знаменитым благодаря придворным беседам. Император Юлиан, Григорий Назианзин, Григорий Нисский, Василий Кесарийский и Иоанн Златоуст прославили в это же время искусство убеждения, которое пустило глубокие корни в языческую софистику. Оно было возвеличено в школах Газы VI в., где ее глава Прокопий своими беседами обучал самому чистому греческому языку. Относительно позднейших времен можно сказать, что всякий сколько-нибудь значимый автор упражнялся в этом жанре в поисках успеха, писал в форме писем наброски на вымышленные или преувеличенные сюжеты (
К этой академической литературе приближаются сатирические произведения, вдохновленные Лукием, такие как «Патриот», «Тимарион» в XII в., или рассказ «Мазарис» начала XV в., несколько «Зеркал императоров», скопированных с проповеди Исократа об обязанностях монарха, или экзотические восточные романы: «Калила и Димна», на греческом «Смбат» (по-гречески «Syntipas»), переведенный на Западе как «Роман о семи мудрецах», «Жизнь Эзопа», переведенный на славянский, «Варлаам и Иоасаф», распространенный на Западе с XI в., а также нравоучительные басни в народном вкусе, которые, кажется, не завоевали внимания публики в Византии.
Сестрой риторики была философия. Она была признана отцами церкви в IV в. как божественное откровение, как источник всех знаний; принципы веры и нравственности были выставлены в доктринальном корпусе наряду с истинами, различимыми разумом, использовалась терминология античных философов — Платона, Аристотеля и стоиков. Для борьбы с язычеством и гностицизмом христианство в итоге было вынуждено преподавать философию. Воспитанные на неоплатонизме, отцы церкви создали концепцию, основанную, с одной стороны, на христианской истине, данной в откровении, с другой стороны — на языческой (античной) философии. После Прокла Афинского в V в. компилятор Иоанн Филопон в VI в., христианин, известный комментариями к Аристотелю и Льву Византийцу, создал структуру православной теологии с применением методов философии и заслужил имя первого христианского схоластика. Ему равен Максим Исповедник, прекрасный знаток учения Аристотеля, много сделал для того, чтобы усилить неоплатонической элемент в византийской мистике. В «Источнике знания» Иоанн Дамаскин (VIII в.), как и в других своих работах, не привнес ничего нового и не стремился к этому: это был просто первый учебник православной веры. Михаил Пселл преподавал философию в XI в. и настаивал на изучении Плотина, Прокла и Платона, но лишь для того, чтобы подготовиться к метафизике — последнему уровню философского учения перед изучением теологии. Его наследник по философской кафедре в Константинополе Иоанн Итал, прибывший с Запада, знал схоластику, его критика некоторых статей веры привела, например, к поддержке доктрины переселения душ и стала причиной отлучения его от церкви. В тот момент, когда спекулятивная
