своей тарелке. Однако оставалось еще довольно трудное дело – позвонить подозреваемому преступнику, этому хитрому дьяволу, но его не так-то просто будет заставить расколоться. Нэслюнд все же унюхал одну возможность и тщательно обсудил ее кое с кем из 'открытой службы'. Те хорошо были осведомлены об операции по захвату в Сёдертелье. Хамильтон – вот человек, который сможет решить проблему до конца.
С напряженным интересом смотрел Нэслюнд на Карла, когда тот, небритый, с незатянутым узлом галстука, в пиджаке, наброшенном на одно плечо, еле волоча ноги, вошел и плюхнулся на стул напротив него.
В комнате было почти темно, горела лишь маленькая зеленая лампа на письменном столе. Нэслюнд какое-то время рассматривал кобуру, а потом заговорил. Он еще точно не решил, как надо говорить, жестко или мягко. Как получится.
– Быстро сработано там, в Сёдертелье, – осторожно начал он.
– Да, нам казалось, что надо было спешить.
– А не лучше ли было сначала посоветоваться, чем сразу лететь?
– Я уже сказал, что надо было спешить, мы все прикинули и тут же помчались, как только получили информацию. Самое важное было – не упустить его.
– Но, мне кажется, вы рисковали. Это опасные личности, и мы могли бы подключить доступные резервы. Откровенно говоря, я не в особом восторге от вашего способа действий, хотя все прошло гладко.
– Их было всего трое, это мы знали.
– И ты, конечно же, был уверен, что один справишься?
– Да, без сомнений. Так оно и было – четко и быстро.
Нэслюнду не понравился уверенный тон Карла. Он не привык, чтобы с ним разговаривали так. Но на этот раз он снисходительно отнесся к поведению Карла, поскольку вынашивал одну идею, которую хотел осуществить с его помощью.
– Ну а если террористу удалось бы вытащить свое оружие, что было бы тогда?
– У него не было шансов, его оружие уж слишком топорное. Но ты имеешь в виду проблемы, связанные с последующим расследованием, да?
Карл скорее лежал, чем сидел. Он устал. Ему явно не нравился Нэслюнд. И было неинтересно обсуждать с ним этот случай.
– А что было бы, если бы он успел прицелиться?
Карл колебался. Уж не ожидал ли тот хитрого ответа по установившемуся правилу: мол, тогда я выбил бы револьвер из его руки, не повредив меблировки, или что-то в этом роде? Но зачем притворяться в таком деле? Карл решил не лгать, несмотря на возможный выговор.
– Если бы он успел схватить револьвер, то я сделал бы два выстрела прямо в него, чтобы наверняка. Пули попали бы в область сердца, в легкие. Возможно, он и выжил бы, но кто знает. Он явно хотел любыми способами уйти от нас, и в этом случае ничего другого не осталось бы, как стрелять.
– Понимаю, – спокойно сказал Нэслюнд, – думаю, что понимаю.
Карл с некоторым подозрением ждал, что будет дальше. Он был уверен в себе, да и все, кажется, прошло вполне нормально. Мало кто успел бы вытащить оружие и подготовиться к выстрелу в такой неожиданной ситуации. Статистику американской полиции на этот счет абсолютно невозможно толковать иначе.
Но Нэслюнд решил мягко пробиваться дальше. Нет, конечно же, ни о какой формальной взбучке речи не идет, наоборот, он доволен услышанным. Он
– Насколько я понимаю, подозреваемый преступник – крайне опасная личность, – продолжал Нэслюнд после одной из своих искусных пауз. Карл бессознательно выпрямился, а Нэслюнд продолжил:
– Он у нас под наблюдением, мы хотим знать, что у него сейчас на уме.
Нэслюнд сделал еще одну паузу.
– А что думаешь ты, Хамильтон? Что он предпримет?
– Если мы говорим об одном и том же человеке, то он вообще ничего не предпримет. Он пойдет на работу и будет вести себя совершенно нормально, – ответил Карл тоном, который прозвучал бы иронически для более чувствительного уха, чем у Нэслюнда.
– Мое мнение такое же, – продолжил Нэслюнд, – и при этом, вероятно, пройдет время, пока мы обработаем объемный материал на него. А когда обработаем, возможно, станет 'горячо'. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
– И что? – подозрительно спросил Карл.
– Возможно, встанет вопрос о захвате этого дьявола. Я хотел бы, чтобы и ты был там, если ты понимаешь меня.
– Ты хочешь, чтобы я убил его?
– А ты боишься?
– Нет. Значит, ты хочешь, чтобы я его убил?
Нэслюнд не ответил прямо, и в этом была его ошибка, если он хотел скрыть свои намерения, уходя от ответа. Но то, что он сказал, стало основой постоянной ненависти между ними.
– Понимаешь, Хамильтон, я хотел бы закончить операцию спокойно и красиво. Я имею в виду этого дьявола. Но я не хочу, чтобы это легло, например, на твоих старших коллег. Так что, если, и я подчеркиваю
