— Почему, интересно, я должен лететь в Геную? Не понимаю, с чего ты это взяла.
— Но ты… но ты говорил…
Он покачал головой.
— Я сказал тебе, что возвращаюсь в Италию. А насчет Генуи, помнится, ничего не говорил.
Саманта замолчала, быстро перебирая в памяти его слова относительно отъезда из Америки. А действительно, Лучано ни разу не произнес слово «Генуя». Я просто логическим путем пришла к выводу, что он возвращается в свой офис. И эта скотина даже не соизволила исправить мое ошибочное предположение! Что происходит, черт возьми?!
— Ладно, Генуи не будет, — мрачно констатировала Саманта. — Но почему Венеция? У тебя что, там бизнес?
— Нет, — невозмутимо ответил Лучано. — Я хочу побывать в старом родительском доме. Ну и, конечно, навестить маму.
То, что Лучано внезапно прервал визит в США и срочно вылетел в Италию, чтобы уладить свои дела, было вполне объяснимо. Но спешно менять свои планы только ради того, чтобы повидаться с престарелой матерью, — это казалось Саманте в высшей степени странным.
Однако Лучано объяснил, что его мать, вдовствующая уже много лет, в последнее время чувствовала себя неважно, и его это очень беспокоит. Он хочет убедиться, что у нее нет серьезного заболевания, а потом уже вернуться к своим делам в Генуе.
Его доводы звучали вполне логично, и Саманта успокоилась. Кроме того, она слышала, что многие итальянские мужчины, даже когда заводят собственные семьи, остаются сильно привязаны к своим матерям. Ей, правда, было трудно представить Лучано в роли нежно любящего сына.
Но что я вообще знаю о нем? — подумала Саманта, бросив на Лучано короткий взгляд. Его поведение не укладывается ни в какие рамки. То он сдержан, невозмутим и сосредоточен, то вдруг взрывается, как Везувий, и выплескивает на тебя свою раскаленную ярость и скверное настроение. Может, это и есть так называемый латинский темперамент?
Наконец самолет произвел посадку в венецианском аэропорту «Марко Поло». Когда они вышли на площадь, Саманта чуть не задохнулась от жары. Мерзавец, даже об этом меня не предупредил! — возмущенно подумала она, с трудом волоча ноги за носильщиком.
Их уже ждал водитель с длинной черной спортивной машиной с открытым верхом.
— Спасибо, Паоло, — сказал Лучано, принимая от водителя ключи. — Сейчас я хочу вернуться в Геную, — добавил он, забираясь на водительское место.
Саманта давно привыкла к экстравагантности своих богатых и известных клиентов, поэтому ее не удивило, что шофер Лучано пригнал машину из Генуи специально для того, чтобы его босс смог вернуться в свой город, сидя за рулем собственного автомобиля.
— Ну так что?! — рявкнул Лучано, грубо ворвавшись в ее мысли. — Ты едешь или нет?!
— У меня есть выбор? — со злой иронией спросила Саманта, но ее слова, — возможно, к счастью, — заглушил рев мощного мотора «феррари».
Сидя в открытой машине под палящим солнцем, она похвалила себя за то, что не забыла прихватить темные очки. Саманта также была рада, что Лучано сам сел за руль своего великолепного авто, а не заставил ее вести машину по незнакомым итальянским дорогам.
Саманта пристегнула ремень в тот момент, когда Лучано отпустил сцепление. Вовремя! — похвалила она себя, потому что «феррари», казалось, прямо с места взмыл в воздух и с оглушительным ревом выкатился со стоянки аэропорта. Саманта зажмурилась и вжалась спиной в сиденье, молясь, чтобы доехать до Генуи целой и невредимой. Не говоря о том, что она уже умирала от жажды.
Ухмыльнувшись, Лучано покосился на спутницу, которая выглядела так, словно из нее выкачали весь воздух. Ему-то жара была нипочем, он привык к ней с детства, а для светловолосой и белокожей Саманты итальянское солнце стало тяжелым испытанием.
— Скоро мы будем в горах, — сказал он, желая подбодрить ее.
— Но я думала… — Саманта удивленно посмотрела на него. — Разве мы не заедем в Венецию?
— Нет. — Лучано покачал головой. — Сейчас там тяжело — настоящее пекло и полно туристов.
Распрощавшись с мечтой о прохладительном напитке, Саманта вздохнула. Одному Богу известно, когда они теперь сделают остановку.
Но, как Лучано и обещал, обжигающая жара и влажность скоро уступили место свежему воздуху и легкому, приятному ветерку, когда они достигли горной дороги. Вокруг простирались обширные виноградники и оливковые рощи.
— Очень красивые пейзажи, — заметила Саманта, подставив лицо прохладной, освежающей струе воздуха. — А это что?
И Лучано, будто заправский экскурсовод, начал рассказывать ей о местности, по которой они проезжали.
У Саманты уже голова шла кругом от смены его настроения. У нее создалось впечатление, что, ступив на родную землю, Лучано сразу сбросил с себя ледяной покров невозмутимости, которым доводил ее до белого каления в Вашингтоне и в самолете. Сейчас это был теплый, обаятельный и неотразимый мужчина, в которого она глубоко и безнадежно влюбилась.
Может, это произошло, потому что он вернулся в привычную для себя среду? Или он, подобно хамелеону, меняет цвет в зависимости от ситуации, в которой находится в тот или иной момент своей жизни?
Но каковы бы ни были причины, Саманте от этого не становилось легче. С той минуты, как она вошла в номер Лучано в вашингтонском отеле, ее нервная система постоянно подвергалась основательной встряске от противоречивых эмоций и чувств. Она уже потеряла привычные жизненные ориентиры, утратила уверенность в себе, не говоря о способности предугадывать, как поведут себя люди в определенных ситуациях — качество, которым необходимо обладать в ее профессии.
Но Саманта настолько устала бороться с Лучано, что решила: если он захотел вести себя с ней любезно и по-дружески, то почему бы и ей не быть с ним милой и вежливой.
— Куда конкретно мы сейчас направляемся? — спросила она.
— В горное местечко Аллеге, где находится мой отчий дом.
— Ах да, помню, ты уже говорил мне об этом. Нам далеко еще?
— Нет. Минут сорок, и мы будем на месте.
Дорога, петляя, пошла резко вверх. Кругом, на крутых склонах, рос бук, ели и сосны. Саманта чувствовала, как ее тело и мозг постепенно освобождаются от напряжения и усталости. Горный воздух — лучшее лекарство для организма, длительно подвергавшегося стрессам. Откинувшись на сиденье, Саманта слушала рассказ Лучано о его семье.
— В этом доме выросло несколько поколений семьи Гранди. Но у мамы есть дом и в Венеции. Она переезжает в горы с наступлением жары, когда жизнь в городе становится невыносимой. Мы — я и моя старшая сестра с семьей — любим проводить там свой летний отпуск, когда у нас бывает такая возможность. К тому же приятно сменить городское пекло на прохладу гор.
Лучано свернул с главной дороги на более узкую, проложенную среди буковой рощи, и вскоре впереди показались две высокие каменные колонны, которые образовывали широкий въезд на территорию семейства Гранди. Лучано сбросил скорость и, проехав метров сто под зеленым сводом, образованным из крон больших буков, остановился у огромного дома.
— Бог мой! — воскликнула Саманта, с изумлением глядя на массивные стены из желтовато- коричневого камня, величественно стоящие в окружении высоких кедров и зарослей цветущего кустарника. — Это не дом, а целый дворец!
Лучано засмеялся и покачал головой. Он открыл для Саманты дверцу и помог ей выйти из машины.
— Уверяю тебя, этот дом весьма далек от дворца. Ты сама скоро убедишься в этом, — добавил он и обернулся на отчаянный лай целой своры собак, несущихся прямо на него.
— Да замолчите, вы, несносные создания! — крикнула по-английски какая-то женщина.
Саманта, которая решила, что у нее было уже достаточно сюрпризов за сегодняшний день, потрясенно застыла на месте. Из-за дома появилась высокая, худощавая и очень элегантная светловолосая
