руку. – Вы не возражаете? – Потом сжала губы, стиснула его пальцы и не выпускала их, пока не прошла схватка.
Рафф увидел, что лоб ее покрылся каплями пота. Ему вдруг стало жарко.
– Позвать мисс?..
– Нет... Лучше держите меня за руку. Хорошо, Рафф?
– Конечно.
– Мы можем разговаривать.
– Да. – Он лихорадочно старался придумать что-нибудь веселое, развлекательное, но так ничего и не придумал.
– Который час? – спросила Трой.
– Около двух. – Откуда-то донесся протяжный женский стон. Чтобы заглушить его, Рафф поспешно сказал:
– Я уже не надеялся, что мы доберемся сегодня до больницы.
– Честно говоря, я тоже.
– Когда мы в последний раз виделись в Нью-Хейвене... – Он запнулся, начисто забыв, что, собственно, собирался сказать. – Да, с тех пор случилось много всякого, – изрек он наконец.
– Да.
И опять ночную тишину больницы нарушил долгий, мучительный стон, и опять Рафф попытался отвлечь Трой.
– Как вы решили назвать его?.. Ее?..
– Если будет девочка, – а я надеюсь на девочку, хотя, в общем, это неважно, – назовем ее Деборой, как мою маму. А если мальчик – Винсентом. Мой повелитель неравнодушен к имени Винсент Остин Коул, – беспечным тоном сказала она.
Вопли, доносившиеся из какой-то палаты, становились все громче; игнорировать их уже было невозможно. Рафф нервно закурил, но, взглянув на Трой, тут же притушил сигарету и взял ее за руку. Она крепко держалась за него и он чувствовал, как напряглось ее тело, а потом медленно распрямилось.
– У вас усталый вид, миленький, – сказала она. Снова молчание, особенно тягостное из-за воплей роженицы. – Почему бы вам не вздремнуть?
– Не могу, – сказал он и в который уже раз сегодня обругал себя за то, что хуже владеет собой, чем она, и неспособен взять себя в руки; ведь он просто случайный свидетель, друг и, так сказать, заместитель Винса.
Куда, к черту, все-таки девался сам Винс?
В начале четвертого в палату вошел доктор Хатчинз. На груди у него поверх белой рубашки болтался стетоскоп. Хатчинз волочил ноги и сутулился, втягивал голову в плечи. Лицо у него было землистое, но глаза весело блестели. Он подошел к кровати Трой, кивнул, когда она представила ему Раффа, обронил между прочим несколько слов о необыкновенном глубокомыслии Сименона и так же между прочим попросил Раффа выйти.
Рафф побрел по коридору, где все еще глухо отдавались стоны рожающей женщины. В конце коридора было окно. Он подошел к нему. Буря почти улеглась.
«Уэйр-д-Холл», – подумал он. В нескольких кварталах отсюда Уэйр-д-Холл, и, должно быть, там уже горит электричество, и ребята совсем запарились, потому что рождественские каникулы на носу, и, может быть, кто-нибудь работает над проектом дома для конкурса Ассоциации инженеров-строителей, и, когда настанет весна и все будут полны надежд...
– Успокойтесь. Потуги еще не начались, – раздался за его спиной голос Хатчинза.
– Что? – Рафф круто повернулся.
– Если вам срочно потребуется медицинская помощь, я буду там, – добродушно сказал он, кивая на двери врачебных кабинетов. – Может, успею прочесть еще одну главу.
И он, волоча ноги, побрел по коридору. Стетоскоп болтался у него на груди.
Рафф закурил, стараясь не слышать стонов. Несколько минут он нервно затягивался, мрачно думая о тех звуках, которые, вероятно, раздаются по ночам в «Соснах».
Сигарета, докуренная до мундштука, обожгла ему пальцы, он уронил ее на пол, затоптал, потом поднял бросил в наполненную песком урну у лифта.
Вернувшись, он сел возле Трой и взял ее протянутую ку-Всякий раз, когда ее пальцы сжимались от боли, РафФ напускал на себя бодрый, безмятежный вид – так по крайней мере ему казалось. В действительности же стоило еМу почувствовать это судорожное пожатие, как он сам непроизвольно сгибался.
Дверь снова открылась. На этот раз вошел Эб. Вместе с ним приехала и Феби, но ее попросили подождать в коридоре.
– Миленький, – сказала Трой, и Эбби подошел к её кровати: на узком лице – напряженная улыбка, пальто застегнуто на все пуговицы, бежевый шарф ручной работы аккуратно повязан. Рафф встал и отодвинул стул.
– Миленький, тебе вовсе не надо было приезжать в такую...
– Я приехал бы раньше, – Эб наклонился и поцеловал ее, – но решил сперва позвонить домой. Я их всех там переполошил.
– Напрасно. – Трой улыбнулась и провела рукой по влажному лбу. – Ведь мама придет в панику и...
– Уже пришла. Она будет здесь с первым утренним поездом. – Взглянув на Раффа, он улыбнулся взволнованно и благодарно. – Первый случай в твоей жизни, когда ты не опоздал!
– Это мой маленький рыцарь без страха и упрека. Пожалуйста, Эб, не приставай к нему. Он не в форме. – Трой говорила с трудом.
Эбби расстегнул пальто и снял шарф.
– Эб, не знаешь ли ты, куда запропастился Винсент?
– Что? – Эбби мельком взглянул на нее. Он ответил не сразу, и Рафф обратил внимание на то, как нервно мнут шарф его руки. – Нет. Я... видимо, он застрял где-нибудь в пути из-за погоды.
Трой кивнула, но бледная улыбка, вызванная появлением Эба, сползла с ее губ. Теперь ее лицо выражало не то боль, не то страх. Она отвернула голову и зажмурилась, словно ей в глаза бил слишком яркий свет.
Потом она снова посмотрела на Эба и Раффа.
– Прошу вас, сядьте. – И продолжала, стараясь придать голосу беззаботность: – Вы знаете, я ведь вызвала Пьетро и попросила его отвезти меня, но он, бедняга очевидно, уже вылакал целую бутылку мускателя и...
Тут появилась мисс Ноултон и сказала, что лучше бы им сидеть возле миссис Коул по очереди. И Рафф вышел.
Вышел, но очень неохотно. Он не замечал, что глаза у него горят после бессонной ночи, а спина ноет от усталости. Чувствовал только, что хочет остаться. И не понимал, почему это ему так неприятно думать, что в поисках поддержки она схватит за руку не его, а кого-то другого – пусть даже собственного брата.
Снежная буря постепенно начала стихать и к рассвету сменилась проливным дождем. Многослойные, рыхлые тучи низко нависли над землей, и на улицах клубился влажный, белый, как пар, туман.
Рафф, Феби и Эб до утра поочередно сидели с Трой. Никто из них не сомкнул глаз. А в девять доктор Хатчинз, дочитавший своего Сименона, объявил, что теперь Трой предпочитает остаться одна. И Рафф понял, что родовые муки достигли апогея.
Напротив больницы в белом кирпичном домике помещалась закусочная под названием «Тодл-бар». Они выпили там кофе и поели. Вернувшись, они увидели в коридоре возле палаты Трой Винсента Коула, который озабоченно беседовал с Хатчинзом. Затем Винс вошел в палату, но пробыл там всего несколько минут.
В коридоре он сразу бросился к ним. Вид у него был почти такой же усталый, как у Раффа и Эбби, на
