приходило в голову, что это может быть так легко и так
Да, просто поразительно, на что способны люди, даже если делают то, чего раньше никогда не делали.
У Рут и Оуни все получилось с самого начала, как у профессионалов. В жалкой хижине, на грязном шерстяном одеяле, они предались любви с таким умением, какое другие шлифуют месяцами…
Рут и Оуни заснули, а когда проснулись, было ветрено и холодно. Они торопливо оделись и быстро пошли обратно в поселок через лес, мимо каменоломен. Теперь, на рассвете, Рут смогла лучше разглядеть каменоломни. Это была громадная дыра, больше всего, что она видела на Форт-Найлзе. Из такого количества камня можно было построить несколько соборов.
Они вышли из леса, прошли по двору соседей Оуни, перешагнули через низкий кирпичный заборчик и зашагали по розовому саду пастора Вишнелла. На ступени крыльца сидел пастор Вишнелл и ждал их. В одной руке он держал пустой стакан Рут, а в другой – фонарик миссис Поммерой. Увидев Рут и Оуни, он направил на них луч фонарика, хотя это совершенно не было нужно. Было уже достаточно светло, и он прекрасно видел, кто они такие. Но, похоже, ему это было безразлично. Он освещал их фонариком.
Оуни отпустил руку Рут. Она быстро сунула руку в карман желтого летнего платья и крепко сжала ключ – ключ от здания магазина компании «Эллис-гранит», который ей отдал мистер Лэнфорд Эллис всего несколько часов назад. Она не думала о ключе с того момента, как пошла в лес с Оуни, но теперь ей было очень важно найти ключ и убедиться, что он не потерян. Рут сжала ключ с такой силой, что он врезался в ее ладонь. Пастор Вишнелл спустился с крыльца и пошел навстречу Рут и Оуни. Рут до боли сжала в руке ключ. Спросили бы у нее: зачем? – она бы не смогла ответить.
12
В суровые зимы омары либо уходят на глубоководье, либо, если они обитают в прибрежных водах, ищут спасения от холода, зарываясь в донный ил, если он имеется.
Большую часть осени тысяча девятьсот семьдесят шестого года Рут пряталась. Отец не вышвырнул ее из дома, но после происшествия относился к ней неприветливо. Происшествие заключалось не в том, что Рут и Оуни были застигнуты пастором Вишнеллом, когда они на рассвете, после свадьбы Дотти Вишнелл, вышли из корн-хейвенского леса. Это было неприятно, но происшествие случилось четыре дня спустя, за ужином, когда Рут спросила у отца:
– Неужели ты даже не хочешь узнать, что я делала в лесу с Оуни Вишнеллом?
Рут с отцом в последнее время друг друга избегали и каким-то образом даже умудрялись есть в разное время. Но этим вечером Рут зажарила цыпленка к приходу отца с рыбалки.
– За меня не переживай, – сказал Стэн, увидев, что Рут накрыла стол на две персоны. – Я перекушу у Ангуса.
А Рут сказала:
– Нет, папа, давай поедим здесь. Ты да я.
За ужином они говорили немного.
– Правда, здорово у меня получился цыпленок? – спросила Рут, и отец ответил, что цыпленок действительно получился отлично.
Она спросила, как ему работается с Робином Поммероем, которого отец недавно снова нанял помощником, и Стэн сказал, что этот парень такой же бестолковый, как раньше, и чего от него ждать? Словом, вот такие разговоры. Ужин они закончили в молчании.
Когда Стэн Томас взял свою тарелку и направился к раковине, Рут сказала:
– Папа, неужели ты даже не хочешь узнать, что я делала в лесу с Оуни Вишнеллом?
– Нет.
– Нет?
– Сколько раз тебе повторять? Мне плевать, с кем ты проводишь время и чем занимаешься, Рут.
Стэн Томас вымыл тарелку, вернулся к столу и взял тарелку Рут, не спросив, будет ли она еще есть, и даже не взглянув на нее. Он вымыл ее тарелку, налил себе стакан молока и отрезал кусок черничного пирога миссис Поммерой, лежавшего на столе под запотевшей пластиковой крышкой. Пирог он взял в руку и стал есть, наклоняясь над раковиной. Потом он вытер руки о джинсы и накрыл пирог пластиковой крышкой.
– Пойду к Ангусу, – сказал он.
– Знаешь, папа, – проговорила Рут, не вставая из-за стола, – я тебе кое-что скажу. Думаю, у тебя должно быть свое мнение об этом.
– Ну, – сказал Стэн, – не должно.
– Нет, должно. Знаешь, почему? Потому что у нас был секс.
Стэн снял куртку со спинки стула, надел и направился к двери.
– Ты куда? – спросила Рут.
– К Ангусу. Сказал же.
– И это все, что ты скажешь? Это твое мнение?
– Нет у меня никакого мнения.
– Папа. Я тебе кое-что еще скажу. Тут много всякого происходит, о чем у тебя должно быть свое мнение.
– Ну, – сказал Стэн, – нет.
– Лжец, – сказала Рут. Стэн посмотрел на нее:
– Так нельзя разговаривать с отцом.
– Это почему же? Ты лжец.
– Так ни с кем нельзя разговаривать.
– Я просто жутко устала от того, что ты все время твердишь, будто тебе плевать на то, что тут происходит. И я считаю, что ты просто слабак.
– Нет никакого прока переживать за то, что тут происходит.
– Тебе плевать, уеду я в Конкорд или останусь здесь, – сказала Рут. – Тебе плевать, что мистер Эллис дает мне деньги. Тебе плевать, стану я работать на омаровой лодке или мне дадут пинка и выпроводят в колледж. Тебе плевать, что я всю ночь занималась сексом с Вишнеллом. Правда, пап? Тебе на
– Точно.
– Ой, хватит. Какой же ты лжец.
– Прекрати так говорить.
– Я буду говорить, что хочу.
– Не важно, на что мне плевать, а на что – нет, Рут. Что бы ни случилось с тобой или с твоей матерью, я тут ни при чем. Ты уж мне поверь. Я тут ни при чем. И это я усвоил давным-давно.
– Со мной или с моей
– Вот именно. Я не имею права ни слова сказать, когда вы что-то решаете. Так какого черта?
