место в его планах. Пленника же, без всякого сомнения, ждут пытки и жестокая казнь.
Это было глупо, бессмысленно, но Фиона не могла не испытывать сожаления при мысли о том, что викингу предстоят столь большие страдания. Если она излечит его раны и спасет ему жизнь, он больше не будет для нее безымянным насильником, каким до сих пор она представляла его. Она и сейчас уже начинала смотреть на него не как на презренного дикаря, которого могла использовать, как ей захочется: для нее он был человеком, страдающим существом, которому необходимы помощь и забота.
«Чересчур ты мягкая, – сказала она себе, – совсем как твоя мать. И тебе также никогда ничего не удастся достигнуть в этой жизни, если ты будешь так заботиться о чувствах других людей».
Фиона вышла на улицу и поспешно зашагала по поселку. Когда она проходила мимо отцовского дома, Тулли, самая любимая ее собака из охотничьей своры отца, выбралась из-под крыльца, где спала в тени, и поплелась за ней.
Никем не замеченные, они миновали ворота. Выйдя за высокую ограду, Фиона огляделась по сторонам, а потом быстро зашагала по едва заметной тропинке, уходившей в гущу орешника, росшего между могучими дубами. Тулли послушно трусила за ней.
Когда Фиона вошла в маленький, сложенный из камня дом, ее тетка помешивала кипящий в котле отвар из трав и что-то шептала себе под нос.
– Ах, вот и Фиона! – радостно воскликнула она. – Как хорошо, что ты заглянула ко мне!
Ответив поцелуем на объятия тетки, девушка присела на один из больших плоских камней, которые служили в тесном жилище стульями. Устремив взгляд на горевший в пени огонь, она умиротворенно вздохнула.
– Я всегда чувствую себя здесь так спокойно. – Фиона посмотрела в глаза хозяйке дома. – Какими заговорами тебе удается сделать так, что все мои заботы сразу же уходят, как только я переступаю порог твоего дома?
Сиобхан ласково засмеялась – словно ветерок прошелестел в камышах. Она очень напоминала покойную мать Фионы, так как тоже была невысока, изящно сложена, имела смуглую кожу и большие серые глаза. Правда, в ее некогда густых темных волосах уже давно поблескивали седина, а узкое лицо покрылось тонкими морщинками.
– Какие же заботы одолевают тебя, дитя мое? – вопросом на вопрос ответила Сиобхан.
Фиона вздохнула.
– Все те же, с которыми я приходила к тебе на исходе долгой ночи.[3] Я терпеть не могу человека, которого отец выбрал мне в мужья.
– Вождь клана Мак-Картан. Помню, как ты жаловалась мне: у него гнусный запах изо рта и мерзкая наружность. Неужели ты до сих пор не нашла в нем ни одной привлекательной черты?
– Ни одной. Ты тогда посоветовала мне поближе узнать его характер. Я пыталась сделать это, но нашла только скупость и любовь к животным наслаждениям.
Сиобхан покачала головой.
– Иногда я думаю: как мне повезло, что я так и не вышла замуж! Разумеется, у меня были совершенно другие обстоятельства – ты должна быть благодарна за свою королевскую кровь моей сестре, которую я много раз предупреждала: этот брак с королем-воином может оказаться роковым для нее.
Сиобхан покачала головой, словно отбрасывая тяжкие думы, и лицо ее осветила улыбка.
– Конечно, Айслинг была счастлива в браке, по крайней мере, какое-то время, и, кроме того, боги послали ей тебя…
Фиона только кивала, боясь разрыдаться. Ее добрая, нежная мать умерла два года назад от сжигавшей ее изнутри болезни, и даже Сиобхан со всеми ее травами и лекарствами была не в силах помочь сестре.
– Все, хватит о прошлом, – нарочито-бодрым голосом произнесла Сиобхан. – Наверняка ты хочешь попросить какое-нибудь средство, чтобы твой жених беспробудно проспал всю свою первую ночь с тобой? Или, наоборот, тебе нужно зелье, которое придаст ему мужскую силу? Лицо ее расплылось в улыбке.
– Пусть только мой план удастся, – угрюмо прошептала Фиона, – и тогда никакой брачной ночи вообще не будет.
Сиобхан присела напротив племянницы и заглянула ей в глаза.
– Тогда посвяти меня в свой план.
– Если я смогу вылечить викинга и соблазнить его, моему отцу придется отменить эту свадьбу. – Фиона откинулась назад и выжидающе уставилась на тетку.
Та нахмурилась.
– Насколько тяжела рана этого человека?
– Уже два дня он остается без ухода, без пищи и воды. Сиобхан покачала головой.
– Раз воспаление уже началось, то теперь его очень трудно остановить. Рану надо промыть, а потом перевязать. Может быть, если ты дашь ему лекарства… Но ты говоришь, у него жар и он уже ослаб…
– Научи меня, я же знаю, что ты можешь, – настаивала Фиона.
Сиобхан бросила на племянницу неодобрительный взгляд.
– Пусть ты сможешь вылечить его и уговорить, чтобы он лишил тебя девственности, – что будет потом? Твой отец наверняка жестоко расправится с этим викингом…
Фиона побледнела. Ее тетка сразу нащупала самое слабое место во всем этом деле.
– Я… я не знаю. Может быть, мне удастся освободить его до того, как отец обо всем догадается.
