15
Микки терпеть не мог Миссисипи; это был один из самых нелюбимых его штатов, и в то же время именно здесь он чувствовал себя в наибольшей безопасности. Микки всегда считал, что противоречия, подобные этому, доказывают существование Бога. Естественный порядок вещей постоянен и многообразен, у каждого явления есть два противоположных полюса. Все, что есть во Вселенной, можно отнести либо к черному, либо к белому, правильному или неправильному. И только Господь Всемогущий может сделать что-то черным и одновременно белым, сразу и правильным, и неправильным. Убивать людей всегда считалось неправильным, но разве Господь не может порой повелеть, чтобы это оказалось единственно верным? Подобно тому, как Он заставляет Микки грустить и в то же время радоваться тому, что он оказался в Миссисипи? Хорошо хоть весна на дворе — не так жарко. Зато сыро. К обеду Микки стал даже удивляться, как это за три часа, что он здесь крутится, не хлынул ливень и не принес с собой еще больше грязи и комаров.
Ферма была огромной и запущенной: шестьдесят гектаров каменистых холмов, гниющие здания амбаров и конюшен. Много лет тому назад здесь была хлопковая плантация, и от этого Микки чувствовал себя как-то неуютно. Сам он восхищался афроамериканцами: они выжили, несмотря на рабство и вопреки предрассудкам; будучи отвергнутыми господствующей культурой, они сумели создать свою собственную, прочно связанную с традиционными общественными ценностями. Недаром опросы показывали, что среди темнокожих почти каждый второй выступает против клонирования даже в исследовательских целях. Гарольд не был потомственным плантатором и рабовладельцем — раньше эта земля принадлежала другой семье. Однако Гарольд явно был расистом, что называется, старой формации, время от времени позволяющим себе произнести почти привычное для южан презрительное «нии-гер». Вот, кстати, один из вопросов, который стоит обсудить с Гарольдом, когда они как-нибудь вечером будут попивать лимонад на широком крыльце: существует ли возможность привлечь к их благому делу афроамериканцев? Как запрыгали бы тогда эти либералы с Западного побережья!
Года три тому назад Микки не решился бы сюда сунуться. Гарольд был личностью слишком известной, к тому же федералы вели наблюдение за его фермой и по два раза в год наведывались к нему с обыском. В ордерах значилось, что его подозревают то в преследовании граждан, то в подстрекательстве к убийству, то в нарушении статей Закона о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях.[8] Правда, виновным его так ни разу и не признали. У Гарольда был адвокат из Американского союза защиты гражданских свобод, ссылавшийся в суде на Первую поправку, которая как раз эти свободы и гарантирует. Однажды дело даже дошло до Верховного суда Соединенных Штатов — семью голосами против двух суд вынес решение в пользу Гарольда, после чего газеты Нью-Йорка и Сан-Франциско опубликовали несколько гневных передовиц. Гарольд утверждал, что за последний год федералам так наскучило с ним возиться — а может, они разуверились в своих силах, поскольку у них ни черта не получалось, — что они почти оставили его в покое. «Живи у меня, сколько захочешь, — сказал Гарольд Микки. — Я бы только телефоном на твоем месте не пользовался».
Гарольд Деверо даже не был официальным членом их организации, но при этом «Рука Господа» едва ли смогла бы существовать все эти несколько лет, если бы не его поддержка. Гарольд любил говорить, что он «независимый подрядчик, работающий на одного единственного клиента: Всемогущего Господа». Он был плодовитым писателем и настоящим экспертом в области борьбы с клонированием, но больше всего он был известен другим: он был владельцем сайта, на котором публиковалась информация о клиниках, врачах и исследователях, выступавших в поддержку или практиковавших клонирование человека. Время от времени, когда кто-нибудь из перечисленных на сайте людей умирал или уходил в отставку, Гарольд перечеркивал его или ее фамилию красной чертой. Если покушение на врача оказывалось неудачным, он менял цвет шрифта фамилии с черного на серый. Многим, особенно тем, чье имя фигурировало на сайте, это не нравилось. Они называли этот перечень «списком приговоренных к смерти». Сайт Деверо и стал причиной возбуждения против него дела в Верховном суде. Адвокат Гарольда уверял, что список нельзя расценивать как подстрекательство к убийству, а семеро судей, так уж вышло, согласились с мнением адвоката.
Из трехсот семидесяти пяти имен на сайте Гарольда двадцать пять уже были вычеркнуты. Микки убрал девятерых из них. Шестеро умерли своей смертью, еще семеро ушли на пенсию или просто бросили работу из страха за свою жизнь и жизнь своих близких, трое были убиты выстрелом в голову неизвестным лицом или лицами. Полиция подозревала, что все убийства совершил один и тот же человек. У них даже было имя возможного убийцы: Байрон Блэйки Бонавита. Два года тому назад Байрон бежал в леса штата Кентукки; ФБР сидело у него на хвосте, но упустило, и с тех пор каждый раз, когда Микки укокошивал очередного докторишку, находились свидетели, утверждавшие, что видели где-то поблизости Бонавиту. Он был прямо как Элвис Пресли: бульварные издания до сих пор публикуют «свидетельства» очевидцев, которые видели его живым и здоровым. Микки не знал, кто совершил те три убийства, может, и не Байрон вовсе, но он был рад, что каждый раз, когда он делает свое дело, ФБР ищет кого-то другого. Возможно, потому он все еще на свободе.
В небольших городках в окрестностях ранчо Гарольда было немного потенциальных объектов. Для Микки это был визит вежливости. С помощью своего сайта Гарольд собирал пожертвования на «лоббирование» идей противостояния клонированию и потихоньку раздавал большую часть этих денег людям и церквам, которые несли народу слово о зле, творимом современной наукой. Одной из поддерживаемых им организаций была «Рука Господа». Поддержка Деверо привлекла к «Руке Господа» внимание ФБР, тем более что фирменная аббревиатура «HoG» встречалась на многих письмах с угрозами в адрес клиник по всей стране. Фил и остальные члены организации всё отрицали, мотивируя свою непричастность тем, что на письмах ведь нет марок штата Огайо. Федералы ничего не знали ни о Микки Педанте, ни о длинном футляре, хранившемся в багажнике его «катласа».
— Микки, как же я рад, что ты погостишь у меня пару дней! — сказал Гарольд. — Ты настоящее орудие в руках Господа.
— Спасибо, Гарольд, — отозвался Микки. — Хорошо, когда есть такое место, где можно лечь на дно и по-настоящему отдохнуть. Вчера плюхнулся в кровать и подумал, что могу проспать хоть до сегодняшнего вечера.
У Гарольда была очень странная фигура. Узкие плечи и тонкие ноги, на вид ломкие, как палочки. А посередине большой круглый живот — не поймешь, то ли мужик каким-то чудом забеременел, то ли гимнастический мяч к талии привязал. Во дворе дети Гарольда качались на дорогих темно-красных качелях. Микки жил здесь уже третий день, но так до сих пор и не понял, сколько у хозяина детей. Вроде четверо. Третья жена Гарольда возилась на кухне. Она была молода и хороша собой, потому что Гарольд был знаменит и богат — его фотографию даже как-то поместили на обложку журнала «Нью-Йорк Таймс». Микки не хотелось представлять себе, как эти двое занимаются сексом, но он ничего не мог с собой поделать — вот и еще одно Богом данное противоречие, и притом довольно жестокое. Сидя на крыльце, Микки видел кабинет Гарольда сквозь щели в жалюзи. Там на столе стоял компьютер; специальная программа позволяла отслеживать, сколько человек посетило сайт Деверо. Число посетителей уже перевалило за миллион — Микки не было известно, с какого момента Гарольд ведет свой отсчет, — и каждые несколько секунд фиксировался новый. «Идеи Гарольда расходятся, как гамбургеры», — подумал Микки.
— Что нового в Вашингтоне? — спросил Микки, зная, что Гарольд всегда в курсе всех дел.
— Да ничего, — отозвался Гарольд. Он поднес стакан к губам. На футболке, там, где начинался живот, остался влажный кружок. — На нынешнем заседании конгресса вопроса о клонировании даже нет в повестке дня. Не хотят они этого касаться. С их точки зрения, чем дольше они смогут не замечать эту проблему, тем лучше.
— Вечно одна и та же история, да?
Гарольд пожевал губами, прищемив клок серо-голубой бороды.
— Не пойми меня превратно. Я люблю эту страну и верю в демократию. Но есть такие трудные вопросы, которые народным избранникам решать не с руки, которые не могут не вызывать разногласий, и наши враги этим пользуются. В Капитолии действует одно негласное правило: «То, что считается законным, остается законным; то, что считается незаконным, остается незаконным». Если уж что-то — к примеру, клонирование — признают законным, правительство предпочитает оставлять все как есть, хотя бы затем, чтобы не пришлось касаться этого в предвыборных речах. В противном случае, что ни скажи — настроишь против себя половину избирателей.
— За нас больше половины, Гарольд. Я тут на днях видел опрос…
— Да на кой мне эти опросы! Мне достаточно поговорить с друзьями и соседями. В этих местах нет никакого расхождения во мнениях. Если бы этому сукину сыну, нашему конгрессмену, пришлось голосовать по поводу поправки о запрете клонирования и он проголосовал бы против, мы б его тут же пинками выгнали, и он это знает. А вот наши противники — те голосуют долларами, и единственное, что им нужно, это следить, чтобы поправка не попадала в повестку дня. В результате те, кто выступает за клонирование, в порядке, конгрессмены в порядке. А американский народ опять оказывается в дураках.
— Досадно до ужаса.
— Знаешь, я как-то заявил о том, что готов подискутировать с любым сенатором или конгрессменом со стороны наших оппонентов. Угадай, сколько человек приняло мой вызов? Ноль. Я, конечно, хожу на всякие ток-шоу, но ведь там мне приходится спорить с теми, чье мнение вообще ничего не значит: с университетскими преподавателями да феминистками. Вот скажи ты мне, какое феминисткам может быть дело до клонирования?
Микки втянул через соломинку каплю кислого лимонада, остававшуюся на продолговатом кусочке льда в стакане, и ответил:
— Репродуктивная свобода. Вот в чем дело. Они говорят, что клонирование — неотъемлемая часть права женщины на выбор. Они, мол, не хотят быть заложниками собственной матки, и все в таком духе.
— Вот тебе и доказательство моей правоты! — воскликнул Гарольд. Он заметно разволновался. — Люди открыли и усовершенствовали клонирование всего пару лет назад. С чего вдруг оно стало необходимым? Сколько лет все эти либералы насмехались над словами Священного Писания, а теперь ученые и вовсе могут создавать человека из ребра — в буквальном смысле! — и при этом смеют утверждать, что это самый что ни на есть значимый и нужный шаг вперед в развитии рода человеческого. Нелепость какая-то! Опасная к тому же. Человек уже не просто играет в Бога, он передразнивает Создателя. Но все равно, последнее слово остается за Господом, ибо человеку, может, и по силам создать существо по своему подобию, однако один лишь Бог может сотворить человека по образу и подобию Божьему. Только Господу дано создавать Душу.
— Аминь, — сказал Микки и отправил в рот пару орешков из стоявшей между ними вазочки.
Гарольд шумно выдохнул сквозь заросли бороды и усов и спросил:
— Так куда ты теперь направляешься?
На заднем дворе резвились и верещали дети Гарольда.
— Думаю, тебе не стоит этого знать, — ответил Микки.
Гарольд рассмеялся.
— Ты прав. Не стоит. Только сделай одолжение, занимайся своим делом где-нибудь за пределами этого округа. Тут и целей-то достойных нет — разве что в университете, — но, если вдруг чего случится неподалеку от моей берлоги, я и чихнуть не успею, как федералы опять на меня всех собак спустят.
Микки кивнул:
— Я, Гарольд, давно для себя решил: вокруг твоего жилища должна быть неприкосновенная зона, что-то вроде нимба километров на пятьсот. Так что не беспокойся.
— Пятисоткилометровый нимб… — Гарольд попытался представить себе, как это могло бы выглядеть. — Помнишь, был такой священник, откуда-то с Запада, который пытался построить статую Христа высотой двести с лишним метров? Как бишь его там?
— Орал Робертс.
— Точно, Робертс. Двухсотметровый Иисус и пятисоткилометровый нимб, — хохотнул Гарольд.
Потом они долго сидели молча, пока жена Гарольда не позвала их ужинать. Через четыре дня на пороге частной исследовательской лаборатории в штате Арканзас Микки прострелил затылок одному из лаборантов, когда тот направлялся на обед. Лаборант скончался на месте.
Полиция Литл-Рока развесила повсюду фоторобот Байрона Бонавиты.
