Вэдан поморщился:
– Рифмы тут… Потрясающие. И слог тоже.
– Это, конечно, не канцона эпохи императрицы Ксанетты! Зато какой смысл, – заметил Гаттар. – Двойное тело – это Яньар, брат главы кэцэров. Корабел – это твой отец, странно, что его запечатлели в пророчестве именно так… Он же был с Островов, кстати. Вот почему пророчество написано на языке островитян.
– Настоящая фамилия моего отца – Аллекснеис – переводится именно так – тот, кто строит корабли. Он был помощником главного конструктора судостроительной верфи в Лианорре, пока не перебрался в Тсиладнаки Саареа. Он тебе не рассказывал? Он же ходил в Храм Слушателей.
– У Аэйно Дарэнга был другой слушатель. Мы не обмениваемся информацией, которую получаем в ходе таких бесед, – отвтеил Гаттар мягко. – Это запрещено кодексом профессиональной этики. Я не имею права ни с кем делиться тем, что ты сказал мне.
– И там, кстати, не мстители, – сказал Вэдан задумчиво. – А что-то вроде «добрые двойники»?
Гаттар кивнул.
– У островитян это называют «тенью», – заметил Вэдан. – Тенью очень хорошего человека будет очень плохой, ну и наоборот. Но ведь все остальное – сплошной бред. Если 'тринадцатого тринадцатого' – это дата, то ведь сейчас не тринадцатый месяц. Их всего двенадцать в луногоду. И не на тринадцатое число приходится жертвоприношение, а на тридцать девятое.
– Кэцэры изменили календарь, – возразил Гаттар. – Отчасти потому, что абсолютно все равно, с какого положения луны на небосводе отмерять луногод. Можно и от Кё Баацирус Зокелрю. А еще потому, что кэцэры хотели избежать Предсказания. Ты никогда не задумывался, почему во всех наших месяцах по двадцать пять – двадцать шесть дней, а в Зокелрю, Зокелри, Зокелреа и Зокелраа – аж по тридцать девять? Раньше между Зокелрю и Зокелри был еще один месяц, Зокелра, и месяцев действительно было тринадцать…
Вэдан усмехнулся:
– Тебе так нужно указание свыше, чтобы победить?
– Ну, зато я сейчас намного меньше опасаюсь за тебя. А тебе? – с интересом спросил Гаттар. – Тебя предсказание не вдохновляет, не ободряет? Не прибавляет уверенности в своих силах? Ты не веришь в судьбу?
– Не верю, – признался Вэдан. – Ничто не предопределено. Нет судьбы, нет реинкарнации, нет Тсилада и Рану. Нет – и не было никогда. Мы победим, если мы будем лучше готовы. Если сможем. Если захотим. Если будем верить в себя, а не в сочетания звезд. Только и всего.
– Да, это Каартс, – удовлетворенно сказал Гаттар. – Я вот никогда не был таким твердым материалистом.
– Ответь и ты мне на один вопрос, – сказал Вэдан. – Если бы я… уже был бы не я… ты смог бы…
– Да, – твердо сказал Гаттар. – Внешнее сходство еще не означает идентичности. А ты, кого я люблю, уже был бы мертв и без меня.
Вэдан смутился.
– Ну, я тоже люблю тебя, – сказал он.
В этот момент засигналил видекс. Гаттар нажал клавишу приема, и на экране появилось лицо Лээта. Вэдан торопливо пробормотал:
– Извини, это меня, – и подсел к визору.
По пути он прихватил со стола Гаттара автоматическую кисточку и какой-то листок.
– Шэйно КЛ Фасб, Бэйно РА Дэм, Жэйно ГД Мерес, – свистящим шепотом начал диктовать Лээт.
Вэдан только успевал записывать. Голос Хачеша, как он только что понял, напоминал ему голос Шэйно Фасба. Вэдан его терпеть не мог по глубоко личным причинам. Бэрта РА Дэма он еще в Шамболоре узнал – это был Чумф. Остальные, если верить Предсказанию, то же были двойниками.
– Зэйно МН Каарег, Дэйно АЛ Каарег, Пэйно ДР Снегат, Гэйно СГ Танрэк, Оэйно и Юэйно Си, Лэйно КР Гулназг, Тэйно АМ Дарэнг, Мэйно ЧД Самре. Записал?
– Да.
– Ты уже мертв, кстати, – сообщил Лээт.
– Спасибо, – кивнул Вэдан. – Я знал, что на тебя можно положиться. С кем из них ты можешь связаться – позвать их ко мне сегодня, встреча в два часа после захода Мрэ? На поминки?
– Зэйно, Дэйно и Шэйно, – даже не взглянув на список, отвечал Лээт.
Очевидно, он предугадал вопрос и уже все обдумал заранее. Вэдан поставил галочки против трех фамилий. Когда он поднял глаза, экран визора был пуст и темен – Лээт отключился.
– Какие у тебя интересные дела с Лээтом, – заметил Гаттар. – Я слышал свое имя.
– Это список обреченных на ближайшее жертвоприношение, – обмахиваясь листочком, пояснил Вэдан. От напряжения он даже вспотел.
– Одни сареасы из первого города, надо же! А, нет – вон какие-то Си, из второго…
– Я, кстати, приглашаю тебя на мои поминки, – сказал Вэдан. – В два часа после захода Мрэ.
– Лээт должен был убить тебя, а вместо этого…
– Да.
Гаттар покачал головой:
– Круто. Хорошо, я приду.
– Можно я отвизорю от тебя еще одному сареасу?
– Конечно, – кивнул Гаттар.
Вэдан замялся. Уловив тонкость ситуации, Гаттар сказал:
– Я схожу покурю пока, – и оставил его одного.
За спиной Вэдана заревел мотор, как будто заходил на посадку реактивный транспортник. Вэдан обернулся, засовывая руку за пазуху.
Но это оказался всего лишь мотоцикл из серии «Гремящая Смерть». Модель называлась «Убийственные фары» – на мотоцикл были установлены фары дальнего света. Видимо, от того самого реактивного транспортника. Эту марку обожали подростки всех трех городов Цачеса. На мотоцикле сидел плотный парень в черной кожаной куртке, которого обнимала подруга.
Мотоцикл остановился на обочине рядом с Вэданом. Он узнал обоих седоков прежде, чем они сняли шлемы. Вэдан схватил Гэдир подмышки, стащил с мотоцикла и прижал к себе. Гэдир радостно завопила. Мэнир наблюдал за ними, улыбаясь. С лица его исчезла обычная нагловатая маска. Только увидев его смеющимся, Вэдан понял, почему для серьезных отношений Гэдир выбрала именно его из ватаги своих приятелей. Мэнир был совсем не похож на Мэарит. Он пошел в отца: узкие черные глаза, очень бледная кожа, и черный короткий густой ёжик. Это его предки основали Цачес задолго до прихода сареасов, и впоследствии смешались с завоевателями. Несмотря на то, что сареасы и лерцы относились к разным биологическим видам, браки между ними не были бесплодными. Вэдан вспомнил золотистые тяжелые косы Мэарит, и у него защемило сердце.
Он простил и ее, и Тэнира.
Но остаться с человеком, который изменил ему, Вэдан не мог.
