Мария Гинзбург
Не пролететь мимо земли
Нет ничего более неустойчивого, чем добродетель, не закаленная огнем.
Всем подросткам посвящается
Предисловие
«Уже нет возврата в мою невозможную юность, в мой рухнувший карточный домик, в мою зачарованную страну…»
Не бойтесь, оно будет коротким. Стивен Кинг как-то написал: «За исключением трех небольших групп людей никто не читает авторского предисловия». Затем он дает язвительную и точную характеристику этих трех групп, но потом вспоминает, что есть еще и «люди, которые тем или иным образом помогали писателю. Эти последние хотят знать, не слишком ли много возомнил о себе писатель и не забыл ли случайно, что не он один приложил руку к данному творению. И я хочу поблагодарить этих людей. Так что потерпите немного, пока я говорю эти свои спасибо».
Мне тоже есть кому сказать спасибо, и, самое главное, хочется это сделать.
Моим подросткам – правонарушителям, с которыми я работала по программе «Восстановительного правосудия» и «Примирения в семье». Тем, кто и является героями этой книги. Тем, кому наша программа помогла пережить это жуткое и страшное время, которое называется «переходным периодом». И тем, кому я помочь не смогла, хотя сделала все, что было в моих силах. Психологические программы, увы, рассчитаны совсем не на то, чтобы перевоспитывать взрослых или перешибать равнодушие и ханжество чиновников.
Замановой Тамаре Васильевне, директору Центра Семьи, которая и предложила мне участвовать в этой программе.
Моим друзьям, которые давно уже не подростки, нашим городским ролевикам, моему папе, составлявшему электрические схемы для главного героя.
Пролог
Медсестра сразу понравилась Роме. Ника не стала задавать вопросов о том, откуда на руке новичка появилась дырка размером с пятирублевую монету. Медсестра намазала ему руку какой-то мазью, от которой по кисти разлилось приятное тепло, и наложила повязку.
Сейчас Ника черкала световым пером на гладкой поверхности монитора, а Рома смотрел в окно. Огромные башни жилых домов, имевшие по местной моде зеркальную поверхность, пылали в лучах заката. Вид был совершенно неотличим от вида крупного земного города вечером. «Ужас в том, что здесь все слишком похоже», подумал Рома. – «Постоянно забываешь, где находишься».
Ника посмотрела на него.
– Парашютист? – спросила она.
После разноязыкой трескотни в курилке родная речь ласкала слух. Медсестра говорила по-русски без какого бы то ни было намека на акцент. Рома кивнул.
– Тебе пригодятся эти навыки, – сказала Ника. – Хотя здесь прыгают не с парашютом, а в таком, знаешь, скафандре… Но принципы управления полетом похожи.
– Спасибо за информацию, – сказал Рома.
Медсестра вернулась к его документам.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Грин, – сказал Рома.
– Прости?
– Роман Гриневич, – поправился он.
Ника задумалась.
– Сожалею, но наш алфавит не позволяет отобразить такое сложное имя целиком. Можно «Гринон», можно «Гринов».
– Нет, так не пойдет.
– Тогда – Роон Грэ. Устроит?
– Вполне.
– Добро пожаловать, Роон Грэ. А кстати, как ты к нам попал?
Рома пожал плечами.
– Как все, – ответил он спокойно.
Ника отвела глаза.
На веранде детского сада, где сидели подростки, было совсем по-летнему пусто. Да и поздно было уже. Где-то рядом крутили Кинчева.
Илья неторопливо выбивал табак из папиросы. Он так нежно и осторожно постукивал по ней, что наблюдавший за ним Лешка не выдержал и сказал:
– Ты ее как будто девчонку гладишь, ей-богу.
– Так и надо, – добродушно усмехнулся тот.
– Сюда ведь больше входит, чем в сигарету? – спросил Леша.
Илья кивнул и спросил, разводя руками в поисках названия:
– А где... штучка такая полезная...
Свою куртку он отдал Вике незадолго до того, как ребята начали забивать косяк. Вика засунула руку в карман и вытащила просмоленную бумажку.
– Такая? – спросила она.
Илья кивнул, скрутил тычку и снова стал искать, на этот раз зажигалку.
– Викушка, а ты анашу не куришь?
– Нет.
– И никогда не курила? – удивился он. – Да ну, врешь.
– Рита, скажи, – обратилась Вика за поддержкой к подруге.
Рита отрицательно покачала головой.
– Да ладно вам, – не поверил Илья. – Ведь ты вещь нужную сразу нашла, когда я не знал, как сказать.
Илья протянул косяк Рите.
– Только парик, – сказала та.
Суть этого нехитрого приема заключается в том, что более опытный плановой постепенно вдувает дым в легкие второму, который еще не умеет регулировать процесс и не знает, как ему остановиться. Лицо Риты с закрытыми глазами и открытая шея в воротничке джемпера медленно посерели и словно разбухали, наполняясь дымом. Рита слегка стукнула Илью по плечу, и он тут же отошел.
Из-за небольших елочек появились трое подростков чуть помладше. На плече самый высокий из них нес огромный магнитофон. Компания устроилась на соседней веранде и немедленно врубила музыку.
– Первый раз вижу девушку, которая никогда не курила анашу, – сказал Илья и отдал косяк Леше. Тот не спеша подкурил, закрыв ладонью рот, и пошел к компании с магнитофоном. Один из подростков отказался. Второй принял парик, неловко закашлявшись. Пока последний деловито подкуривал, Леша объяснял его другу, что нужно было делать. Их небольшая группка и беззвучно двигавшая руками фигура Леши сквозь клубы дыма выглядела, как компания призраков. Вика передернула плечами и отвернулась. «Боже мой», подумала девушка. – «С кем я тусуюсь! Моральные уроды и выпускники фабрики недоделок… Где же он, мой принц на мерседесе. Или простой нормальный парень, где он? Хотя бы на «девятке», черт с ним, с мерседесом…».
