Реммевагара не ошибся, и те два кольца, что Хелькар носит на шее на серебряной цепочке – это не обручальные кольца его и девушки, которую брат Хелькара убил из ревности. Эльф объяснял их происхождение именно так, но на его месте Реммевагара тоже соврал бы.
– Санки нам не провести через ущелье, – сказала Глиргвай, перебивая размышления полуэльфа. – Давай телепортируем их.
Реммевагара поднялся и закинул на санки кожаный хомут, в который впрягался, когда тащил их.
– Давай.
Он снял рукавицы, засунул их за пояс. Глиргвай тоже стащила перчатки, связанные сестрой Че из козьей шерсти, убрала их в карман волчьего полушубка. Они подняли руки, внимательно глядя друг на друга. При совместном плетении заклинаний самым важным моментом была синхронность приложения силы. Вспыхнули и сплелись оранжево-голубые молнии – девушка пользовалась Чи Огня, Реммевагара был магом Воздуха. Причудливые, безумно искаженные тени полуэльфа и Глиргвай легли на стены ущелья, и санки исчезли.
– Мы были бы с тобой идеальными Синергистами, – заметил он.
– Ты каждый раз это говоришь, – фыркнула Глиргвай и натянула перчатки. – Пошли.
– Возьми меня за руку, – попросил Реммевагара. – Я ничего не вижу.
Она так и сделала, и Ежи двинулись через ущелье. Чернильная мгла вокруг казалась Глиргвай бархатисто-серой поволокой, и девушка шагала быстро. Реммевагара едва поспевал за ней. Эльфка вела товарища странными зигзагами, иногда надолго замирая на одном месте и что-то бормоча. Неожиданно она резко сбавила темп. Реммевагара знал, что сейчас они проходят «розовые сопли». Воспользовавшись моментом, полуэльф вытащил из-за пазухи леденец в бумажной обертке, протянул Глиргвай. Девушка развернула его, спрятала обертку в карман, засунула леденец за щеку.
– Я тебе еще книжку купил, – сказал Реммевагара. – «Воины Льда – поход на юг», как ты просила.
По вечерам, когда отряд собирался в общем зале Дома, сестра Че страстно говорила о необходимости продолжения рода именно в эту трудную для отечества годину. Такова была доктрина друидов – растить и защищать – и сестра Че оставалась истинной друидкой. Она могла помочь сохранить беременность любой сложности и выпестовать самого слабого ребенка, в чем Ежи убедились на примере Глиргвай. Девочка была сильно обожжена, когда Хелькар нашел ее, но сейчас, к двадцати годам, на теле девушки не осталось и следа тех страшных ожогов. Эльфы отряда Махи относились к разным племенам и поклонялись разным богам, но друиды пользовались уважением среди всех обитателей Железного Леса. Да и редко какой отряд мог похвастаться тем, что среди них есть жрец. Поэтому сестру Че почтительно слушали. Никто не мог упрекнуть ее в том, что слова сестры Че расходятся с делом. В отряде было двое детей, Каоледан семи лет и полугодовалый Тиурику. Сестра Че утверждала, что отцом Каоледана был Отец Дуб. По крайней мере трое партизан думали иначе, но никто не возражал – друидка была вспыльчива, как чистокровная мандреченка. Маха не делала никаких заявлений насчет отца своего сына, но Тиндекет, появившись в отряде, научил эльфов трем вещам: готовить борщ, стрелять из пулемета и сбивать сыр [2].
Помимо необходимости продолжения рода, Че напоминала и недопустимости отношения к любовнику как к собственности. «Идет война», говорила друидка, – «и мы не должны привязываться к возлюбленным. Ведь если любимый погибнет, мы тоже не сможем драться так, как надо, и Железный Лес потеряет не одного защитника, а двух». Ежи Махи слушали эти речи минимум на пятнадцать лет дольше, чем Глиргвай. Благодаря речам ли друидки, или упрощению нравов, которые, по словам Хелькара, всегда сопутствуют длительной войне, но отношения в отряде были очень свободные. Года два назад Глиргвай тоже задумалась о необходимости выбора мужчины. Квендихен, желая помочь подруге, дала точную и исчерпывающую классификацию каждого воина отряда. Глиргвай спросила, любит ли подруга Моркобинина.
– Конечно, – ответила Квендихен. – Но чем выше число генетических комбинаций, тем более здоровым будет потомство.
Глиргвай позавидовала способности подруги легко и не задумываясь усваивать чужие взгляды, становиться адепткой любой философской системы. Тогда Глиргвай впервые обрадовалась тому, что отряд Махи встретился актрисе раньше вербовщиков в Серые Колготки. Так назывались отряды снайперш, в основном серых эльфок, которые воевали на стороне мандречен. Армия Мандры поддерживала их оружием, провиантом и обмундированием. Квендихен носила их форменный полушубок из чернобурки с жемчужной розой на плече, который сняла с одной из убитых лучниц.
А ее трофеем могла бы стать и куртка Ежа, сшитая из коричневых, оранжевых и желтых кусочков замши – под цвет леса.
– Зря стараешься, – ответила Глиргвай и захрустела леденцом. – Хелькар говорит, что в таких замкнутых сообществах, как наше, необходим приток свежей крови. Мой ребенок будет не от тебя, Ремме, можешь не подлизываться.
Одним из качеств, доставшихся Реммевагаре по наследству, была известная во всем мире мандреченская вспыльчивость. Полуэльфу немало пришлось потрудиться, прежде чем он научился сдерживать себя, но в этот раз удар был слишком неожиданным, а отравленное лезвие насмешки вошло слишком глубоко.
– Он пустой, твой Хелькар, – резче, чем хотел, ответил Реммевагара. – Но он как собака на сене, и сам не ам, и другим не дам. Он не хочет, чтобы ты с кем-нибудь из нас легла. Но кто бы ни стал отцом твоего ребенка, воспитывать-то будем мы, все вместе.
Эльфка повернулась к нему, глаза ее вспыхнули, как у кошки. Реммевагара думал, что она сейчас ударит его… по крайней мере попытается… и тогда акт зачатия, хочет она того или нет, свершится в ближайшем сугробе.
Но вместо этого Глиргвай вскинула лук, с которым не расставалась, молниеносно наложила стрелу на тетиву. Полуэльф не вздрогнул, хотя видел, что раздвоенный наконечник стрелы направлен ему в лицо. Тонко пропела тетива, и прямо на руки Реммевагары упала пронзенная стрелой птица.
Стрелять Глиргвай тоже учил Хелькар, и боевое ее прозвище было – Смертельная Стрела.
Полуэльф поморщился. Он не любил таких фокусов, эффектных, но пошлых.
Эльфка сказала:
– Отнеси рябчика на кухню, это будет хорошей добавкой к ужину. Мы пришли. Дальше доберешься сам. Мне пора на пост.
И исчезла, словно ее сдуло ветром. Разочарованный Реммевагара поплелся к Дому. Его зеленоватое свечение уже было отчетливо различимо во мраке.
Разрушитель Игнат переоборудовал под Инкубатор Лесную Кошку – центральную башню крепости Татцельбург. С одной стороны от магического сооружения находились норы гросайдечей. С другой полумесяцем обхватывало трехэтажное здание из грубого серого камня – общежитие старших химмельриттеров.
Люди, которых ожидал император Мандры, появились на внешней галерее общежития, выбежали на улицу и остановились, не доходя до Инкубатора саженей двадцати. Крохотные фигурки, одна сжимает меч, другая – лук. Дракон зевнул – из пасти вырвались крохотные язычки пламени – и с усмешкой глянул на двух людей. Один из людей оказался женщиной. Длинная светлая коса доходила ей почти до колен. Ночная сорочка из полупрозрачных кружев заканчивалась чуть ниже крепких бедер и не защищала ни от холодного зимнего ветра, ни от
