Штефан и дети следовали за ней.
Штефан волочил ноги. Тиль уцепился за его левую ногу и висел на ней, Леа — за правую. А Жан метался от одной ноги к другой и громко кричал:
— Это нечестно, нечестно! Мне тоже нужна одна нога!
Катинка звонко засмеялась.
— Ну, разве это не прелестно? Дядя с племянниками!
А Эберхард произнес:
— Эй, на «Титанике»! Без паники! Жан, тебе не следует плакать. Вы просто должны поменяться. Всегда надо соблюдать спокойствие и уверенность рядом с молодыми жеребцами.
— Но давайте все же приступим к завтраку, — сказал Штефан и попытался сесть.
Леа и Тиль неохотно отцепились от его ног.
— Нет только деда, — констатировала Катинка, когда Жан наконец водворился на своем детском стульчике и все остальные тоже расселись. — А теперь у нас для всех для вас большой сюрприз.
Штефан, Оливер и я обменялись короткими взглядами. Ни для кого из нас этот сюрприз не стал сюрпризом. И уж совершенно точно он не был «большим». Идиотская победная улыбка Катинки могла означать только одно: она беременна в очередной, теперь уже четвертый раз. Честно признаться, мы рассчитывали на этот сюрприз уже несколько месяцев назад, потому что Жан с этого лета должен был пойти в детский сад, а такие большие перерывы между рождением детей Катинка себе до сих пор еще не позволяла.
— Жан, яйцо не следует есть вместе со скорлупой, ты же это знаешь. И подожди, пока все остальные не сядут за стол! Дедушка! Дедушкаааа! Завтрак готов!
Из кресла в соседней комнате донеслось:
— Да-да.
Эвелин рассматривала тарелки.
— Ну так что ж! Это действительно сюрприз? Он расширил свой ассортимент у Альди?
Катинка покачала головой:
— Не у Альди, у Мецгера. Жан! Салфетки не для того, чтобы их есть! И надо дождаться, пока все сядут за стол.
— Мецгер? — растерянно повторил Оливер. — Папа заболел?
— Успокойся, мой мальчик, — произнес, входя в комнату, Фриц и уселся на свое постоянное место во главе стола.
Мы тотчас привели себя в состояние повышенного, внимания: капитан на мостике!
— Но с некоторых пор я решил делать покупки в другом месте, а не у Альди. То, как они там упаковывали товар, не вызывало доверия. У Мецгера Зендманна все намного достойнее.
— У Мецгера Зендманна! — со стоном произнес Штефан. — Ты в свои годы стал еще и мотом?
— Мецгер Зендманн — зять доктора Бернера, — внес ясность мой свекор. (Доктор Бернер, как известно, был одним из членов компании старых скряг, в которую входил наш дед.) — Поэтому там со мной обращаются особенно предупредительно. Даже в том случае, если я посещаю только распродажи. Позавчерашняя нарезка, к примеру, очень неплохая на вид, обойдется мне там едва ли не в два раза дешевле, чем полноценный кусок шинки где-нибудь еще. А ассорти из разных видов мяса: салями, шварцвальдской шинки, говяжьей колбасы и ливерной, — вообще даром.
Эвелин, только что положившая себе на кусок хлеба кусочек шинки, уронила вилку. Оливер, Штефан и Катинка едва не сделали то же самое. Только Эберхард ничуть не смутился и с удовольствием отправил в рот большой кусок ливерной колбасы.
— То, что нас не убивает, лишь делает еще крепче. Колбаса есть колбаса, тут уж ничего не поделаешь.
— Папа, эта нарезка в упаковках не позавчерашняя, а скорее с позапрошлой недели, — сказал Оливер.
А Штефан добавил:
— И она рассчитана на тех покупателей, у кого есть собаки!
— Вы получите мармелад, — озабоченно сказала Катинка, обращаясь к детям. — Чтобы исключить опасность сальмонеллеза… — Но затем улыбка вернулась на ее лицо. Точно было еще нечто… — А теперь послушайте все. У нас будет… Леа!!!
Леа опрокинула стакан с молоком. Этот трюк она проделывала каждое воскресенье, и Катинка уже научилась с быстротой молнии менять скатерть и наполнять для девочки молоком новый стакан.
— Чепуха, — произнес тем временем Фриц. — Для собак у них есть всякие обрезки. Хотя я и это считаю расточительством. Бог его знает, почему сегодня никто не в состоянии оценить прелесть ливера.
Мы не успели позавтракать дома, но, несмотря на чувство голода, бутерброды с шинкой почему-то не лезли нам в рот. Уж не был ли тому причиной подозрительный зеленый налет на кусочках мяса? Я опасливо сосредоточилась на своем кофе. С завтрашнего дня я все равно собиралась садиться на диету. За последнее время я почти не прибавила в весе, но Штефан с некоторых пор начал обращаться ко мне «Пончик» или Молли[6] — Олли. Мне это не очень нравилось. Он разделял взгляды о том, что изменение веса у женщин после тридцати происходит несколько иначе, чем у молодых, и — совершенно точно — не в сторону уменьшения.
— А теперь создайте все-таки тишину. — Катинка постучала ложкой по кофейной чашке.
— Шшшш, — прошипела я.
Мне было жаль Катинку и того, что она никак не может рассказать всем о своем «сюрпризе».
— Большое спасибо, дочка, — произнес Фриц в воцарившейся вслед за этим тишине и повернулся к сыновьям: — Итак, что у вас новенького?
Эта фраза звучала каждое воскресенье. И каждое воскресенье она становилась вступлением к семейным разборкам. Ну да ладно, ко всему можно привыкнуть.
— У Эби и у меня есть потрясающая новость, — предприняла Катинка сомнительную попытку предотвратить семейную ссору.
Но Фриц прервал ее довольно грубо:
— Я совсем не тебя имел в виду, дочка. Ты и так рассказываешь мне почти каждый день все свои новости.
Это было более чем верно, потому что дом Катинки и Эберхарда находился всего в двух кварталах отсюда и Катинка ежедневно совершала с детьми пешие прогулки в гости к деду. И эти прогулки вовсе не были каким-то развлечением, потому что, пока дети были предоставлены сами себе, Катинка занималась в доме у отца хозяйством, стирала и гладила вещи Фрица, несмотря на то, что он бы вполне мог справляться со всем этим сам. Впрочем, особенно навязчивыми и обременительными ему эти посещения не казались, потому что он даже нашел возможность соорудить для Дингс, Дингс и Дингс в саду качели и песочницу. И то и другое было приобретено на распродажах в строительном супермаркете, и все конструкции имели изъяны, но были вполне работоспособны. Следует признать, что для человека, который в целях экономии покупает в магазине Мецгера нарезку «собачьей свежести», сам себе стрижет волосы, чтобы не тратить деньги на парикмахерскую, и с 1979 года ездит на «мерседесе» того же года выпуска, постройка детской площадки у себя в саду являлась жестом неслыханной щедрости.
Было заметно, что Катинка обиделась.
— Я лишь хотел, чтобы твои братья тоже поведали мне о своих победах. Сначала о плохих новостях, затем о хороших, — сказал Фриц, успокаивая ее, и повернулся к Штефану: — Итак, как идет оборот? И как чувствует себя ваша хибара?
— Какую хибару ты имеешь в виду? Дом или то, что находится на землях питомника? — вопросом на вопрос ответил Штефан.
— Обе, — отрезал Фриц.
Мы со Штефаном прикупили по случаю полтора года назад участок земли со старым садом и постройками. Нам пришлось взять кредит под довольно высокие проценты, настолько высокие, что, и это было мнение не только Фрица, банк не имел права их назначать. Конечно, свекор не предпринял каких- либо действий, чтобы просто дать нам немного денег или предложить эти деньги взаймы не под такой
