никогда не забудет того, что только что видела. Пятницу, на волоске от смерти над проносившимся внизу сирианским ландшафтом. Ганса, отчаянно сражавшегося с рывками ШТ за жизнь своего соперника.
— Я не зря дал клятву, капрал Йегер, — добавил Пятница, улыбаясь. — Мои трофеи теперь твои. Ты оказал мне честь. Можешь располагать моими услугами.
Сюзан открыла усталые глаза и отметила серьезную торжественность в лице Пятницы. Это должно было быть для него очень обидным. Она вспомнила тот день, когда он грозился» смертельной враждой.
Ганс покачал головой.
— Я ничего в этом не понимаю. Я не знаю, что считается правильным у вашего народа, — он сделал паузу, кивнув головой в сторону Сюзан. — Она любит тебя. Я не могу допустить, чтобы она лишилась любимого человека.
— Что? — спросила Сюзан.
— Ты что, еще не в медчасти? — Ганс сменил тему, густо покраснев. — Что, если ты умрешь у нас на руках?
— УМРЕШЬ? — резко спросил Пятница; он в первый раз заметил ее потрепанный окровавленный вид.
— Разряд бластера чуть не прикончил ее. Мы думали, она погибла, ударившись о землю. Давай-ка, Сюзан. Тебе нужно в мед… — ужасный рывок ШТ не дал ему договорить.
Она не смогла сдержать крик боли, когда они поднимали ее. Скрипя зубами и сдерживая слезы, она не позволила им нести себя. Опираясь на них, она шаг за шагом преодолела коридор ШТ, который все время сотрясался и уходил из-под ног.
Когда они добрались до медчасти, корабль выровнялся — на какое-то время получив передышку. В медчасти творился кошмар, везде лежали мужчины и женщины. Некоторые были погружены в желтую, похожую на желе массу, обволакивавшую обрубки рук и ног. У других на ребра был налеплен материал, восстанавливавший сгоревшие ткани. Некоторые были на волоске от смерти.
Фельдшер сначала занялась ею, проведя по телу сканером. Несмотря на протесты Сюзан, она положила ее в медблок. Это был тот же курс лечения, который она когда-то прописала Рите. Смирившись, Сюзан смотрела, как медики чем-то залепляют ожоги Ганса и Пятницы.
— Просто тряхнуло, — сказал ей замученный медик. — Отправляйтесь. Пару дней отдохнуть и расслабиться. Все заживет. А пока, — он засунул ей в рот пилюлю, — это снимет боль. Помните: то, что вы ничего не чувствуете, еще не значит, что вы здоровы!
Она выдвинулась и села, как раз когда на экране появилось лицо Риты.
— Все в порядке, детка?
— Ага, — Сюзан распрямилась и встала, чувствуя огонь в каждой мышце, — и я иду дать тебе под зад!
— Здорово! — засмеялась Рита. — Ты не знаешь, как близок был только что «Хирам Лазар» к тому, чтобы дать ТЕБЕ под зад своим бластером. Это еще не конец. Мы зависли над густо населенным районом. Если они будут продолжать стрелять, то поджарят много своих людей. Этот ублюдок наверху уже убил достаточно, пытаясь сбить нас.
— Поднимайся в кают-компанию. Нам нужно выработать кое-какую стратегию, — лицо Риты исчезло.
Напрягаясь и отдуваясь чуть ли не при каждом шаге, она подошла к двум мужчинам, смущенно усевшимся у стены, — причем оба следили за ней подозрительными глазами.
— Мне нужно идти, — непринужденно сказала Сюзан, удивляясь неожиданной перемене в их отношениях. Пятница, казалось, был полностью поглощен ногтем своего большого пальца. Ганс уставился в потолок.
— Все в порядке? — выдавил из себя Пятница.
— Ганс, — начала она, с трудом подбирая слова, — спасибо. Там внизу, я имею в виду. Они бы прикончили меня…
Он улыбнулся и покачал головой.
— Можно сказать, что мы в расчете, — краснея, пробормотал Ганс.
Она кивнула, оставив их смущенно смотреть друг на друга, и направилась по коридору, впервые заметив, как потемнели стены. Она их помнила сиявшими.
И как она себя чувствовала? Сюзан устало захлопала глазами. Полумертвой, вот как. Прежде, чем разбираться с Гансом и Пятницей, нужно немного поспать.
— Ситуацию нельзя назвать хорошей ни в каком смысле, — трезво разъяснила Рита. На ее лице отразилось страдание. — Мы все можем здесь умереть.
Железный Глаз криво усмехнулся.
— Ты рассчитывала жить вечно? Тебе нужно как-нибудь поговорить с пророком.
Она кивнула.
— Да, я знаю. Мне просто не хочется стать жертвой цивилизованных овец, — короткий смешок. — Лучше пуля от сантос в походе за лошадьми, верно? Больше чести.
Он положил руку ей на плечо, развернув к себе и заглянув в зеленые глаза.
— Паук еще не отозвал нас.
Рита вглядывалась в его лицо, лихорадочно думая.
— Но что нам делать? Без «Пули» и с небом, в котором царит Нген… Проклятье! Должен быть выход!
Железный Глаз похлопал ее по плечу.
— Значит, мы здесь в ловушке? — он отошел, чтобы посмотреть на монитор, и увидел проплывавший внизу город, состоявший из сверкавших углов, то здесь, то там омраченных столбами дыма. На останках космопорта пылал огромный пожар.
НГЕН РАСПРАВЛЯЕТСЯ СО СВОИМИ ЛЮДЬМИ ХУЖЕ, ЧЕМ БАНДИТ, КОТОРЫЙ ПОДЖИГАЕТ НА ТЕРРИТОРИИ ДРУГОГО? ЧТО ЗА ЛЮДИ ЭТИ СИРИАНЕ ИЗ ДИРЕКТОРАТА? ЧТО ЗА ЦИВИЛИЗАЦИЯ МОГЛА ВЗРАСТИТЬ ЛЮДЕЙ БЕЗ ЧЕСТИ?
Рита подошла и встала рядом.
— Да, мы в западне. Если только полковник не достанет птичьего молока.
Он искоса взглянул на нее.
— Что за молоко… почему у птицы? Я что-то не…
— Да ладно, — простонала она. — Просто так говорят.
— И все-таки, — он задумался, дергая себя за одну из длинных кос, свисавших на грудь. — Паук создал нас для этого. Как-нибудь выберемся, — он вознес глаза к небу. — Там наверху Нген, могущественный, способный уничтожить «Пулю». А мы здесь внизу, дикие романаны, опьяневшие от грабежа. Но мой народ выдохнется и растеряется от необычности, как только боевой пыл пройдет. Пока что они рвут и мечут. Нген убил захваченных жен, лишил их первой добычи. Я военный вождь, как я могу обернуть это в свою пользу?
Рита рассудительно кивнула.
— Нужно всего лишь сказать им, что домой возврата нет.
Железный Глаз не сводил глаз с неба, недоумевая, каким надо быть человеком, чтобы так жестоко убить собственных женщин и детей.
— Нген, тебе с твоих заоблачных высот этого не понять, но мы тут внизу превратились в скалистую пиявку в среде твоего народа! Посмотришь, какие кислоты мы впустим в твоих людей. Нет, сирианин, единственный способ бороться с ядом скалистой пиявки, это отсечь пораженное место — причем быстро. В противном случае спасения нету!
Глаза Риты заблестели.
— Знаешь, мне нравится такой подход. Вполне возможно, что это удастся использовать
