— Нет, — сказала я, хотя мне всегда нравилось фантазировать на тему несчастной любви. А кому это не нравится? Именно поэтому сюжет «Ромео и Джульетты» так популярен.
— Тогда, ради Бога, Дарси, чего ты от меня хочешь? — заорал он еще громче и принялся расхаживать по комнате.
Я подумала и сказала тоненьким жалобным голосом, как умирающая птичка:
— Хочу, чтобы ты меня любил.
Он фыркнул и презрительно взглянул на меня. Все оборачивалось не в мою пользу. Почему я вдруг оказалась преступницей?
Я села, натянув футболку на колени. По щекам потекли слезы. С Дексом это всегда срабатывало. Но Маркус не уступил.
— Ой, прекрати реветь! Сейчас же прекрати, — сказал он.
— Так ты меня любишь? — с надеждой спросила я.
Он неопределенно качнул головой.
— Дарси, я не собираюсь тебе подыгрывать. Ты мной манипулируешь.
— И вовсе нет. Почему ты просто не можешь мне ответить?
Странное это было положение.
— А почему ты не можешь ответить мне? А? Скажи, что, к черту, изменилось бы, если бы я действительно тебя любил? Ну, скажи! Что? — Он покраснел и нервно размахивал руками. Прежде, если только речь не шла о футболе, я никогда не видела его в таком волнении, даже когда он злился или огорчался.
Сначала меня увлек этот взрыв эмоций, так же как и слово «любил», сорвавшееся с его уст. Он впервые заговорил о том, что имело хоть какое-то отношение к истинным чувствам. Но затем я вспомнила Энджи и снова начала накаляться.
— Если ты меня любишь, то при чем тут Энджи? — Я указала на дверь, за которой скрылась моя неудачливая соперница. — Что она тут делала? Кто она вообще такая?
— Никто, — сказал он.
— А если она никто, то зачем ты занимался с ней любовью?
Я ожидала, что он будет все отрицать, но Маркус взглянул на меня очень дерзко.
— Ты ведь собирался заниматься с ней любовью? — уточнила я.
Он помолчал, а потом сказал:
— Ну… Если честно, планы были именно таковы.
Я стукнула его в плечо. Кулак заныл от удара, а он даже не вздрогнул.
— Ты просто сволочь, — сказала я. — Ненавижу тебя.
Маркус уставился на меня и сказал:
— Ступай, Дарси. Уходи. Все кончено. Увидимся на твоей свадьбе.
Готова поклясться, именно это он и имел в виду. Я окаменела. Просто не могла поверить, что это все…
— Ты действительно этого хочешь?
Он презрительно усмехнулся:
— Что, впервые не удалось получить то, что тебе хочется?
— Ой, ради Бога, — сказала я. — Как будто тебе самому не нравилось.
— Нравилось. Было забавно, — легкомысленно ответил он.
— И все? Всего лишь забавно?
— Да. Забавно. Настоящее приключение. Взрыв. Хороший кусок жизни, — сказал Маркус. — Что ты еще хочешь от меня услышать? Что ты вообще от меня хочешь?
Я задумалась и ответила честно:
— Чтобы ты меня желал. Чтобы это было больше чем приключение. Даже больше чем просто хороший секс. Я хочу быть по-настоящему нужной тебе.
Он вздохнул, засмеялся и потряс головой.
— Ладно, Дарси. Я тебя желаю. Желаю! Больше всего на свете! Теперь ты довольна?
И прежде чем я ответила, он ушел в ванную и хлопнул дверью. Я подождала минуту, а потом двинулась следом и обнаружила, что дверь не заперта. В потемках он умывался над раковиной. Из коридора падал свет, и мне было видно его лицо в зеркале. Оно было грустное, и это одновременно и удивило, и смягчило меня.
— Да, — тихо сказала я.
— Что?
— Я отвечаю тебе «да». Я довольна тем, что ты меня желаешь. И тоже тебя люблю.
Он обескуражено взглянул на меня. Вот и ответ. Маркус меня любит. Я почувствовала прилив радости — триумф и страсть.
— Свадьбы не будет, — сказала я.
Молчание.
— Слышишь, что я говорю?
— Слышу.
— И что ты думаешь?
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да, уверена.
По правде говоря, я не была уверена на все сто, но сейчас впервые представила себе, что это такое — порвать надежные узы, которые связывают меня с Дексом, и начать новую жизнь. Может быть, свою роль сыграло и то, что я увидела Маркуса с другой и поняла, что у нас с ним ничего не получится, если я не сделаю, наконец, выбор. Может быть, меня тронуло выражение его лица в ванной — эти печально опущенные темные брови. Может быть, поразило слово «любил» из его уст. Или же просто события приняли такой оборот, что мне больше ничего не оставалось. Иначе все могло рухнуть.
Несколько секунд спустя мы уже занимались любовью. Не предохраняясь.
— Мне надо идти, — наконец выдохнул Маркус.
— Еще минутку, — сказала я, прижимаясь к нему. — Нет. Хватит.
Тут я принялась за дело с удвоенным усердием, совершенно не думая о том, что, принимая во внимание мои критические дни, это, наверное, самый опасный период.
— Что ты делаешь? — крикнул он. Глаза у него округлились. — Хочешь забеременеть?
В ту минуту это мне показалось потрясающей идеей. Прекрасное разрешение вопроса.
— А почему бы и нет?
Он улыбнулся и сказал, что я спятила.
— Я без ума от тебя, — ответила я.
— Больше никогда так не делай, — сказал он.
— Ладно, строгий папочка, — отозвалась я, хоть мне тогда и в голову не пришло, что мы сумели-таки добиться результата совместными усилиями. Много раз, особенно в колледже, бывало так, что я забывала принять таблетки и не предохранялась. Но так и не забеременела. Честно говоря, отчасти я вообще не верила, что способна забеременеть. И это меня устраивало. Когда придет время, я полечу в Китай или в Камбоджу и усыновлю ребенка. Как Николь Кидман и Анджелина Джоли. Короче говоря, я буду светской мамочкой с идеальным телом, не испорченным родами.
— Это не смешно, — сказал Маркус и опять улыбнулся. — Ну, сделай что-нибудь — подмойся или сходи в туалет, я не знаю…
