– Возможно, для вас. Но не для меня. Только сам я могу за себя говорить... И кстати, вы не рассказали нам об Архигерцоге. В чем его секрет, кто он? Почему вы его покрываете? Ведь и он тоже вас предал... Обо всем знали только трое: вы, Архигерцог и Инделикато. И он предал вас Инделикато. Где он теперь? Его нет среди мужчин на том снимке, он не был убит. И Инделикато не стал использовать Хорстмана для его устранения. Знаете, я думаю, Архигерцог – это часть плана Инделикато... Думаю, он был союзником Инделикато и вашим врагом с тех самых пор, как раскрыл заговор Пия. Думаю, Инделикато и Архигерцог объединились в попытках помешать вам стать Папой, потому что им не нравился путь, по которому пошла Церковь... Они понимали, что вы на стороне Вэл, этого оказалось достаточно. Несколько человеческих жизней – невелика цена за возможность припугнуть курию и Ватикан, заставить кардиналов выбрать Папой Инделикато. Так почему вы молчите, покрываете этого Архигерцога?
Дрискил умолк, переводя дух, и не сводил глаз с Д'Амбрицци.
– Об Архигерцоге мне просто нечего сказать, – вымолвил кардинал после паузы. – Всё, забыли об этом. – Он оглядел гостей. – Мне нечего больше добавить. Я всем вам доверяю, верю, вы сумеете сохранить услышанное здесь в тайне. Критический момент в истории нашей Церкви подошел к концу. Время всех рассудит, уйдет Каллистий, придет новый понтифик. Жизнь продолжается, и очень скоро и нас самих, и все, что произошло, забудут.
Конец званого вечера получился каким-то смазанным. Все молчали. Никто, похоже, не понимал, что делать дальше. Неужели кардинал считал, что все его гости разойдутся по домам и спокойно заснут? Он стоял в дверях, пожимал руку каждому из людей, которых знал так давно, с которыми делил и радости, и печали. Держался он, как обычно, просто, неофициально.
Сестра Элизабет видела, что Бен чем-то озабочен. Целиком погружен в свои мысли, и лицо его мрачно. К ним подошел отец Данн.
– Что-то вы не слишком довольны, – сказал он.
– Это вас удивляет?
– Ну, разумеется, нет. С другой стороны, вы узнали почти все, что хотели. Спасибо и за это.
– Мне не слишком нравится то, что я узнал.
– А вы действительно думаете, что это должно было вам понравиться? Ведь подтвердились ваши худшие подозрения. Разве этого не достаточно?
Дрискил молча смотрел на него.
– Вы что же, думали, они поместят Хорстмана в тир? Чтоб вы и другие могли изрешетить его пулями? Перестаньте, друг мой, будьте же реалистом...
– Арти...
– Да, сын мой?
– Заткнитесь, пожалуйста.
– Грубо, – буркнул Данн. – Но я на вас не сержусь.
– А как быть с Санданато? – встревоженно спросила сестра Элизабет. – Нельзя же допустить, чтобы он бродил по Риму в таком состоянии.
– Ты права, – сказал Дрискил, играя желваками. – Возможно, мне следует его найти.
– Да забудьте вы о нем, – сказал Данн.
– Он может причинить себе вред, – заметила Элизабет.
– Он священник, – возразил отец Данн.
– Пресвятая Дева Богородица! – воскликнул Дрискил. – Этот человек убийца! Неужели до вас еще не дошло?
– Ну, не совсем убийца, – возразил Данн.
– Нечего его защищать, Арти! Он сообщник убийцы. Он нарочно вывел меня на лед тогда, в Принстоне. О чем я только думал? Он попросил меня пойти с ним покататься... сказал, что это пойдет мне на пользу! Боже мой!...
– Думаю, он просто сумасшедший, – сказала сестра Элизабет. – Все время вспоминаю, что он мне тогда наговорил... Тогда мне казалось, он хочет меня предупредить, но все звучало чисто теоретически. – Тут она увидела, что к ним направляется Д'Амбрицци. И добавила: – Сегодня остаюсь ночевать в Ордене. По его просьбе. – И она кивком указала на кардинала.
– Хочу поблагодарить за то, что терпеливо выслушали еще одну мою исповедь, – сказал Д'Амбрицци. – Хотел внести ясность.
– Но вы на время совсем забыли об Инделикато.
– Не совсем так, Бенджамин. Простите, сестра, мне необходимо поговорить с этими господами. Я попросил Дрю Саммерхейса и его... э-э... телохранителя проводить вас. – И с этими словами он взял Элизабет за руку и довел до дверей. – Спокойной ночи, моя дорогая. Завтра увидимся.
Элизабет ушла вместе с Саммерхейсом, и Д'Амбрицци обратился к Данну и Дрискилу:
– Хочу, чтобы вы прошли со мной.
– Как прикажете, – ответил Данн.
– Зачем это? И куда? – спросил Дрискил.
Д'Амбрицци вздохнул и посмотрел на часы. Была уже половина третьего ночи.
– В Ватикан. Мы должны повидать Папу.
Монсеньер Санданато брел в ночи куда глаза глядят. Начался дождь, но он его не замечал. В ушах стоял звон, сердце так билось в груди, что, казалось, вот-вот разорвется пополам. И еще казалось, он вовсе
