золотой лопатой. На другом фото, датированном почти двумя годами позже, женщина разрезает ленту. Заголовки гласили:
«Разрыхление земли в инновационном центре ухода».
«Изолированная женская больница — убежище для усталых».
«Известный психолог присоединяется к персоналу Святого Себастьяна».
Мортимер изучал статьи, хмуря брови:
«Депрессия растет среди женщин, заявляет врач Святого Себастьяна».
«Святой Себастьян открывает новую палату для буйно помешанных».
«Женщина из Ноксвилла, убившая свою семью, поступает в Святой Себастьян».
Мортимер ощутил в желудке что-то холодное и свинцовое. Он искоса взглянул на Рут, которая жестикулировала перед рядом томов. «Проклятье, — подумал он. — Я в сумасшедшем доме».
Мортимер прочистил горло.
— Э-э… это было очень интересно. Если бы я мог получить мои сапоги, я бы вышел на дорогу.
Рут склонила голову набок, нахмурив брови.
— На дорогу?
— Я хочу уйти. Спасибо за суп.
Она покачала головой:
— Никто не уходит. Это общество. Здесь мы в безопасности от окружающего мира. Никто никогда не уходит.
Мортимер внезапно осознал, что такого странного было в больнице. Он не видел ни одной открытой двери или окна.
Глава 18
Мортимер выбежал из библиотеки и быстро зашагал по коридору. Рут следовала за ним, выглядя смущенной. Его глаза метались по сторонам в поисках окна или двери наружу. Но нигде не было даже надписи «ВЫХОД».
Заметив ответвление, Мортимер повернулся и двинулся к нему.
— Не туда. — Рут поспешила за ним. — Там никто не ходит!
Коридор был темным — наверху горела только каждая третья или четвертая флюоресцентная лампа. В углах виднелась паутина.
— Стойте! — крикнула Рут. — Вы навлечете на нас неприятности.
Мортимер побежал быстрее.
— Почему? Там находится дверь? — крикнул он в ответ. — Там выход?
— Пожалуйста! — В ее голосе звучало беспокойство. — Остановитесь!
— Отойдите от меня.
В конце коридора появилась дверь, и Мортимер побежал к ней. Подойдя ближе, он увидел надпись «НЕ ВХОДИТЬ» и желтую полицейскую ленту, наклеенную на панель крест- накрест. На двери висел большой замок.
Наверху была еще одна надпись, сделанная спреем угловатым детским почерком: «СВЯТАЯ СВЯТЫХ».
Мортимер услышал тяжелые шаги позади.
Он сорвал желтую полицейскую ленту и изо всех сил пнул дверь. Нога заболела до бедра. Игнорируя боль, он ударил снова.
Рут закричала.
Мортимер попытался повернуться, но горячий огонь ударил его в бок, лишив возможности двигаться. Он упал на пол.
Последнее, что он видел, был мужчина в платье.
— Ударь его снова электронной дубинкой, — сказал тот.
ТРАХ!
Когда Мортимер пришел в себя, он лежал обнаженный и связанный на операционном столе. Его слегка тошнило, все тело гудело от сильного удара током. Было холодно, и он поежился.
Моргая, чтобы прояснить зрение, Мортимер увидел над собой ряды лиц, словно мрачный суд присяжных. Он понял, что операционная представляла собой театр, где хирурги могли демонстрировать сложные процедуры студентам.
Его сильно занимал вопрос, что собираются продемонстрировать на нем.
В галерее были разные женщины — высокие, низкорослые, толстые. Женщины с изможденными лошадиными лицами, более молодые, с лицами открытыми и робкими, сморщенные старухи с безумными глазами.
Одни рассматривали Мортимера, как насекомое, предназначенное для изучения. Другие жадным голодным взглядом, как будто он был сырым красным мясом.
— Многие из нас едва помнят, как выглядит обнаженный мужчина. — Голос позади него был низким и ворчливым. — А некоторые вообще никогда не видели его.
Мортимер изогнулся, пытаясь повернуть голову, но смог увидеть лишь очертания большой фигуры позади.
Голос повысился, чтобы слышала галерка:
— Судьба послала нам этого человека. Его семя обеспечит выживание общества. Удачно избранные родят детей, и мы познаем жизнь снова.
Бормотание с галерки — смесь возбуждения и беспокойства.
— Годами мы жили в гармонии, мире и безопасности, — продолжал голос. — Мы не нуждаемся ни в каких контактах с внешним миром. Он отравлен и уничтожен людьми. Мы, счастливые сестры, живем и процветаем здесь в нашем святилище Святого Себастьяна. Только в одном мы нуждаемся — в семени жизни. Ирония судьбы в том, что те, кто уничтожил мир, владеют сущностью жизни — семенем. Но судьба предоставила нам этого мужчину. Мы возьмем его семя и будем жить!
Не вполне искренние аплодисменты с галерки.
Наконец оратор обошел вокруг стола, пока не оказался в поле зрения. Мортимер ахнул. Это был мужчина в развевающемся черном платье с широким воротником, высокий и широкоплечий. У него было брюшко, большие руки, торчащие под шелковыми рукавами, подбородок, похожий на наковальню, и кадык размером с бейсбольный мяч. Светлый парик выглядел ночным кошмаром из кабаре.
Он склонился ближе, его дыхание отдавало скверным сыром.
— Лучше делайте то, что вам велят, маленький человечек. — Он снова повернулся к галерее: — Начнем процедуру размножения.
На нижнем уровне амфитеатра открылась дверь. Мортимер поднял голову, наблюдая за вновь прибывшей. Силуэт на фоне яркого света из коридора. Фигура стала четко видна, она вошла в операционную.
Рут.
Мортимер внезапно рассердился. Мягкая наивная Рут не должна заниматься сексом с незнакомцем в присутствии сборища психов. К дьяволу этих женщин и их долбаное общество! Рут была девочкой девяти или десяти лет, когда мир начал рушиться. Она не знала, как живут мужчины и женщины.
Все же, если это должно произойти… то Рут была бы, конечно, лучшей. Она робкая,
