— Ты сам оставил меня. — Энн продолжала вытирать его лицо. — Я не заботилась о твоих выходках и не собиралась рыскать по пустошам с бумагами о разводе в одной руке и шариковой ручкой в другой, выкрикивая твое имя. Я надеялась, что ты придешь в себя, вернешься домой и будешь вести себя как взрослый.
Энн покачала головой, вздохнула и поднесла чашку к губам Мортимера:
— Пей. Только медленно.
Он выпил. Боль в горле уменьшилась.
— Я должна была дождаться тебя, — продолжала Энн, — но мама вызвала меня в Чаттанугу. Она была испугана. Ты знаешь, каково ей… ей было в тех условиях. Поэтому я застряла там, когда все началось. Первый год мы протянули, но следующей зимой она умерла. Я перебралась назад в Спринг-Сити.
— Ты искала меня?
— Сожалею, Мортимер, но нет. Я просто хотела вернуться домой. Но мой дом больше не был моим. Я стала скитаться. Училась убивать, чтобы выжить. Торговала собой ради еды. Не смотри на меня так. Ты знаешь, что теперь все по-другому. Я быстро сделалась крутой. Иногда я думала, что хочу умереть, но это была неправда. Я хотела жить. А если хочешь жить, нужно приспосабливаться.
— Я собираюсь забрать тебя отсюда, — сказал Мортимер. — Может, это не исправит всего, но положит начало.
— Как ты можешь думать об этом прикованным к тюремной стене?
— Вряд ли ты можешь освободить меня.
Она покачала головой:
— Никак. Они позволили мне прийти, чтобы умыть тебя и дать тебе воды. Думаю, они хотят, чтобы я убедила тебя сотрудничать. Может, им кажется, что при виде меня ты смягчишься. Они знали, что я твоя жена. Ты сказал им, что находишься здесь из-за меня?
— Я сказал им, что здесь по другим причинам. Это длинная история.
— Вот тебе мой совет: думай о себе. Если ты сможешь освободиться, не беспокойся обо мне. Я предлагаю рассказать им то, что они хотят знать. Иначе тебе придется плохо.
— Я не уйду без тебя.
Энн нахмурилась:
— Брось это героическое дерьмо. Я освобождаю тебя, понятно? Ты прощен, так что можешь считать себя чем-то обязанным мне. Кроме того, вместе со мной захватили дюжину моих девушек. Я везла их в Литл-Рок, чтобы открыть новый «Джоуи Армагеддонс». Я ответственна за них и не оставлю их. Как видишь, я не могу бежать с тобой, так что чувствуй себя хорошим мальчиком.
— Не говори глупости, — сказал Мортимер. — Я прошел долгий путь…
— Не ты один прошел через многое. Я и мои девушки тоже. — Она снова поднесла чашку к его губам. — Выпей еще. Вероятно, мне придется скоро уйти.
Он выпил чашку до дна.
— По крайней мере, скажи мне, почему ты носишь эту мантию.
— Эту? — Энн, шагнув назад, распахнула ее. Под ней было ярко-розовое бикини. За эти годы она похудела, мышцы живота четко обозначились, ноги словно стали длиннее. Несмотря на неподходящее место и время, Мортимер почувствовал возбуждение. Он вспомнил, как в ранние дни их брака они занимались любовью целыми ночами. Ему снова захотелось плакать.
Энн запахнула мантию и вздохнула.
— Царь держит нас как гарем. Мы должны носить купальные костюмы и белье, как в студии журнала «Плейбой».
— Он заставляет вас…
— Нет. Мы никогда не видим его. Даже не знаем, существует ли он.
Мортимер слабо улыбнулся:
— Восемь футов росту с акульими зубами.
Она засмеялась.
В дверь постучали, и с другой стороны послышался низкий голос:
— Время истекло.
— О'кей. — Энн провела мягкой рукой по лицу Мортимера и поцеловала его в нос. — Спасибо, что пришел, но беги отсюда и не беспокойся обо мне.
Он начал что-то говорить, но слова застревали в горле.
Она бросила на него печальный взгляд и вышла.
Мортимер Тейт опустил голову. Если бы он умер здесь и сейчас, это было бы лучше всего.
Глава 48
Прошел час или день? Мортимер потерял счет времени, вися на стене, чувствуя себя побежденным и бесполезным. У него болели руки.
Наконец, кто-то пришел за ним.
Дверь камеры со скрипом открылась. Пришедший шагнул внутрь и остановился, заложив руки за спину. Пожилой человек лет шестидесяти с небольшим, одетый, как Терри Франковски, в черный костюм с красной повязкой. Долговязый, высокий, но слегка сутулый, с седыми волосами и усами и слабым подбородком. Он окинул камеру ясными карими глазами.
— Я всегда считал это слишком театральным. — Голос курильщика, но мягкий и дружелюбный, как у добродушного отца.
— Приятно слышать, — отозвался Мортимер. — Я подумываю о том, чтобы оборудовать мой летний дом в средневековом стиле. Кто вы?
— Меня зовут Форд — Джим Форд. Я босс Терри Франковски. Я бы хотел сам допросить вас вместо Терри, но мне поручили другие дела.
— Вы здесь для второго раунда?
Форд покачал головой:
— Я здесь, чтобы привести вас. Кое-кто хочет с вами поболтать. Но не радуйтесь. Я двадцать два года был копом в Атланте и знаю, как выкачивать информацию из подозреваемого. И никакие соображения не удержат меня от того, чтобы вырвать вам ногти. Думаю, рано или поздно мне придется вами заняться.
— Спасибо. Вы мне тоже симпатичны.
— Помолчите, остряк.
Форд достал из кармана связку ключей и подошел к Мортимеру. Позади него в дверях появились двое громил с пистолетами. Плечи Мортимера адски болели. Ему не нравилась ситуация, но, может быть, после того как Форд освободит его от наручников, он сумеет завладеть одним из пистолетов… Нет. Это фантазия. Они растопчут его насмерть. Все, что можно сделать, — это тянуть время и ждать, что они приготовили для него.
Форд освободил его, и Мортимер рухнул на пол. Он едва мог поднять руки.
— Погодите, — сказал Форд. — Попытайтесь восстановить циркуляцию крови.
Мортимер медленно пошевелил руками и потер плечи. Его конечности внезапно ощутили прилив тепла.
— Приятное ощущение, верно? — усмехнулся Форд. — Поднимайтесь на ноги. Пора
