отрепетированная программа или вдохновение? Или то и другое? Наверно, он не был избалован успехом и ему льстило, что он раскачал, раскочегарил, зажег чопорную, на его взгляд, университетскую компанию. Профессионал! И он старался. Тем более что напротив него самая красивая девочка на свете не сводила восторженных глаз с затейника и умирала от смеха. Впрочем, умирали все. Лишь жена рыжебородого сдерживала себя, зажав рот ладонями: 'Не могу смеяться, нет уж сил, нынче будет выкидыш'. И я тоже блаженствовал, ибо моей соседке сегодняшний вечер доставлял истинное удовольствие. (А кто ее сюда привел? Кому она обязана? То есть я нахально прикарманивал часть актерских лавров.) Я пьянел не от вина (от вина тоже) - от близкого соседства оголенных рук и плеч, я прикладывался к этому богатству...
Хозяйка в хорошем настроении, увлечена и не замечает шалостей комнатного пуделя. Пусть. Главное, чтоб не гавкал, не мешал.
Потом все шумно прощались.
- Тебя отвезут Инга и Ларри, им по дороге. Я устала, ты же знаешь, мне рано вставать.
Аргумент действует безотказно. Я всегда на страже ее драгоценного здоровья.
* * *
Основные события следующего дня: на балконную дверь повешена занавеска и к телефону подключен респондер, автоответчик.
Хотя бы позвонила и сказала спасибо за вчерашнее.
Моей выдержки и силы воли хватает на сутки. Я, конечно, не навязываюсь, но почему не было звонка? Вдруг, возвращаясь той ночью, попала в аварию? Ведь тянула винишко, сам подливал. По ее меркам даже слишком... Не дай Бог! А я? Не беспокоюсь, в ус не дую, играю в детские игры 'кто первый позвонит'.
У меня лекция через три часа, а у нее через час ленч. Раньше, бывало, мы успевали пересекнуться. С ее скоростями...
Отважно набираю номер госпиталя. Там гарантировано, что зеленый костюм не подымет трубку.
Трубку берет Кэтти, узнает меня по голосу, спрашивает, как поживаю. Почти полгода мы вели с ней по телефону обрывочные разговоры. А тут я приехал и еще не заглянул к ним в контору. Чувствую, она в возбужденном состоянии.
- А где Дженни?
- Профессор, ее дать не могу. Она занята.
- Очередное совещание?
- Нет, у нас визитер! - и как сенсацию, с придыханием, сообщает имя визитера. Тот самый краснобай из Голливуда.
Тогда понятно. Администрация госпиталя - женщины - в шоке. Приход Мессии вызвал бы меньший ажиотаж. Но мне нравится формулировка: у нас визитер! Он явился лечиться в этот задрипанный лепрозорий? Любоваться прелестями Кэтти, Ларисы? Беседовать с Якимуро-Квазимодо о проблемах японского флота?
Когда же она успела всучить ему свою визитную карточку? Ну и темпы! Тебе, впрочем, известны ее скорости.
К нему никаких претензий. Лучше других ты знаешь, что ни один мужик не устоит, если Дженни на него призывно посмотрит. И вот он приехал получить гонорар за выступление. Не зря же так выкладывался. Теперь в ее коллекции будет голливудский актер. Вдобавок к тому, московскому.
Кто должен ревновать - ты или зеленый костюм? Кому она наставит рога?
- Ладно, - говорю я Кэтти, - занимайтесь вашим визитером. Позвоню завтра.
Сегодня предпочтительно не возникать. Сегодня Дженни не до меня. И боюсь, что попадет Кэтти от начальницы за длинный язык.
* * *
Завтра ей тоже не до меня. Догадываюсь, что на голливудского затейника большой спрос, поэтому дело нельзя откладывать, динамо ему не покрутишь. Кому, когда она крутила динамо, пламенная революционерка Сексуальной Революции?
И послезавтра ей тоже не до меня.
Какой мерзавец изобрел автоответчик? Без него я мог бы утешаться дескать, она, конечно, звонила, а я, как на грех, отсутствовал.
На гильотину!
Кто?
Через тысячу лет, то есть в субботу, набираю номер на Диккенс-стрит. Хватит, девочка, пора бы и совесть иметь. Оставляю мессидж. Сижу дома, жду.
Ни ответа, ни привета.
Звоню в воскресенье. Готов беседовать даже с зеленым костюмом. Товарищ по несчастью, найдем общие темы.
Куда они все запропастились?
* * *
В понедельник Кэтти безропотно соединяет меня со своим шефом.
- Да, получила твои послания. Вернулась очень поздно. Мы сейчас с Элей проводим уик-энды в Сан-Диего, у родственников. Разве я тебе не рассказывала?
Есть вопросы? Нет вопросов.
* * *
Третья ошибка. Совершенная давным-давно, когда я жил на Диккенс-стрит.
Античный хор: 'Неужели это когда-то было?' Герой, забыв текст Софокла, суетливо крестится: 'Было, было, вот вам крест на пузе!' Античный хор, возмущенный нарушением классических канонов: 'Не верим!'
Правильно делают, я и сам не верю, что это когда-то было - пригрезилось, почудилось, враки! - но когда это было и, главное, казалось, что так будет всегда, так вот однажды то ли в шутку, то ли всерьез Дженни предложила:
- Давай изменим отношения, будь мне отцом.
М-да. Тогда, по логике, получалось, что пятнадцать минут назад мы, к явному ее удовольствию, активно занимались кровосмесительством!
Я понимал, откуда эта странная идея: Дженни тосковала по своим родителям, ей их не хватало в Городе Ангелов, где имелся джентльменский набор всех крылатых созданий, кроме ее собственных ангелов-хранителей. Не знаю, до сих пор загадка, удовлетворял ли я ее в качестве любовника, но в роли отца я бы ее определенно устроил. Однако с негодованием отверг эту идею. Я помнил, каких трудов и мучений мне стоило наладить отношения с моей дочерью, я видел, как переживает Анька (переживала!) отсутствие Сережи. Я мог претендовать на место Джека - зарвался, помутился разум, но место отца для меня святыня. И отец Дженни, судя по ее рассказам, превосходнейший человек. Короче, я назвал эту идею кощунством и пожелал ее отцу, глубокоуважаемому М.С., жить до ста лет в добром Здравии ей же на радость.
...Теперь я бы мечтал стать временно исполняющим обязанности ее папаши. Почему? Имел бы законное право ее видеть. Ибо если Дженни еще думает обо мне (в чем сильно сомневаюсь), то она думает, что я в первую очередь ее хочу. Это так, но с существенной и, может, не очень лестной для нее поправкой - в первую очередь я хочу ее видеть. Точно так же я хотел видеть мою маленькую дочку, сходил с ума, а Н.К. - по дремучей глупости, обидевшись на меня - запрещала свидания.
* * *
- При-и-вет, это ты?
