бледное подвижное лицо было усталым.
– …Понимаете, вот здесь болит, под лопаткой, – пациент с усилием, морщась, поднял руку с короткими крепкими пальцами, показал.
– Я вам повторяю – вы совершенно здоровы. – Давильникова, пышная женщина с рыжими кудряшками на голове, что-то быстро писала. – Анализы у вас хорошие, температуры нет, кардиограмма… в норме. Больничный выдать вам не могу, – сказала она, не отрываясь от бумаги.
– Но… Я на этой неделе прихожу к вам второй раз…
– Вот вам рецепты, – перебила рабочего врач.
– Не нужны они мне… – С этими словами мужчина поднялся, судорожно комкая в руках кепку. – Пил – не помогает… Я бы к вам не пришел, да перед бригадой стыдно. Какой из меня сейчас работник? Руку поднять не могу, по гвоздю не попадаю. А… – махнул он кепкой и направился к двери. – Да что я вам рассказываю… Вы честное слово на веру не принимаете.
– Тут я с вами согласна. – Давильникова обернулась и посмотрела на пациента холодно, со злой иронией. – Особенно если кое-кто, – проговорила она с нажимом, – пытается честным словом прикрыть обыкновенную симуляцию.
– Это… я? Симулянт? – Мужчина, который уже был у двери, резко шагнул назад. – Да как вы можете… Как вам не стыдно… Я двадцать девять лет проработал плотником. Честно проработал! За это время я… только раз был на больничном. А вы… Эх! Он хотел еще что-то сказать, но сдержался, вышел.
– Фамилия? – как ни в чем не бывало спросила Давильникова у капитана.
– Нестеренко, – ответил он, присаживаясь.
– Вашей карточки у меня нет, – врач пухлыми пальцами, унизанными золотыми перстнями, перебирала бумаги на столе. – Пройдите в регистратуру.
– А я к вам не на прием. Побеседовать. Прошу… – капитан показал удостоверение.
– Это срочно? – ничуть не удивившись, ровным, бесстрастным голосом спросила Давильникова, глядя на старшего оперуполномоченного, как на пустое место.
– Очень.
– Ну что же… Только, надеюсь, вы понимаете, что меня ждут больные…
– Понимаю, но я вас долго не задержу.
– Что вас интересует?
– Амбулаторная карточка начальника СМУ-131 Сванадзе.
Что-то неуловимое промелькнуло в темных неподвижных глазах Давильниковой, какая-то острая холодная искорка. Но только на миг.
– Сванадзе? В регистратуре…
– Нет, у вас. Я уже там был.
– Но мне лучше знать, где она может находиться.
– А вы поищите, – Нестеренко смотрел ей прямо в глаза, спокойно и выжидающе.
Врач нехотя открыла ящик стола, достала оттуда амбулаторную карточку и положила перед Нестеренко.
В это время входная дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел высокий мужчина в белом халате. Судя по всему, это был главврач поликлиники.
– Инна Николаевна! – негодующе произнес он, не обращая внимания на Нестеренко. – Плотник Васильков у вас был на приеме?
– Да-а… – протянула Давильникова. – Он что, вам нажаловался? Но… Я не могу выдать больничный. Он здоров. Анализы его в норме.
– Вы… Вы знаете, что это за человек? Орденоносец, бригадир передовой бригады…
– Для меня, Виктор Алексеевич, все пациенты одинаковы, если человек болен… – Давильникова не договорила, ее перебил главврач.
– А я вам хочу сообщить, коллега, что Васильков болен. Он после беседы с вами едва сумел переступить порог моего кабинета, как тут же упал. Тяжелейший сердечный приступ. Ваш поступок несовместим с высоким званием врача…
После посещения поликлиники Нестеренко стало ясно, что Сванадзе симулирует.
22
Сванадзе гостил у своей подружки Элеоноры.
Грозный начальник СМУ-131, который держал своих подчиненных в ежовых руковицах, был трусом. Долгое время он пытался скрывать этот недостаток от Павла Константиновича. Но вскоре тот все понял. Это и привело к падению Гиви; так и не узнав мотивов, которыми руководствовался босс, он был отстранен от крупных дел. Мелкие поручения Сванадзе выполнял с особенной тщательностью, но с затаенным отвращением. А в результате – мизерный гонорар.
Неожиданный визит старшего оперуполномоченного МУРа, его расспросы и сообщение о смерти Зиселевича напрочь выбили почву из-под ног Сванадзе. Он знал, что Артур не раз ездил в Магадан по заданию старика, догадывался зачем. А посему предполагал, что могло послужить причиной его гибели. Единственное для него было неясным – какими сведениями располагает уголовный розыск и что кроется за повышенным интересом капитана к начальнику СМУ-131.
Гиви пытался звонить Павлу Константиновичу, разыскивать Захара – тщетно. На телефонные звонки у босса никто не отвечал, а Касперский был в командировке.
Тогда Гиви и воспользовался услугами Давильниковой. Он хотел на некоторое время скрыться с глаз МУРа, переждать надвигающуюся опасность хотя бы до тех пор, пока не свяжется с патроном. В несчастный случай с Зиселевичем он мало верил…
Громко, требовательно зазвонил телефон. Гиви вздрогнул и резко остановился, словно натолкнулся на невидимую стену. Трубку подняла Элеонора.
– Кто звонит? Да… Минуту… Дорогой, – позвала она Сванадзе. – Врач Давильникова. Что ответить?
– Положи трубку! – Гиви подскочил к параллельному аппарату. – Да, Инна Николаевна!
Не дослушав до конца объяснений врача, он швырнул трубку на рычаг и заметался по комнатам в поисках пиджака…
Через полчаса начальник СМУ мчался на работу. То, что сообщила ему Давильникова, могло означать только одно, – провал. И напуганный до полуобморочного состояния, Гиви спешил замести следы своей 'коммерческой' деятельности: в новеньком несгораемом сейфе, который стоял в его кабинете, хранился 'дипломат' с круглой суммой – итог последней операции.
Оставив машину в квартале от управления, он вихрем промчался по тротуару и только в коридоре, который вел к его кабинету, приосанился.
Закрывшись на ключ, он метнулся к сейфу, вытащил портфель с деньгами и уже было направился к двери, как увидел из окна кабинета старшего оперуполномоченного МУРа Нестеренко, поднимавшегося по лестнице, ведущей в подъезд управления. С перепугу Сванадзе заметался по кабинету. Потом сообразил и ринулся в туалет, окно которого выходило в сквер с противоположной стороны здания. Там он перевалился через подоконник и тяжело рухнул с высоты трех метров в чахлый кустарник.
Прихрамывая, но держа мертвой хваткой ручку 'дипломата', Гиви кое-как доковылял до машины и рванул сразу со скоростью под сто километров. Обезумевший от страха, он гнал 'Волгу' по улицам Москвы.
Тяжелый, неуклюжий МАЗ неожиданно вынырнул из-за поворота, и последнее, что увидел Сванадзе, был выросший до размеров небоскреба стальной бампер машины…
23
Смерть Сванадзе возвратила следствие на исходные позиции. Но то, что Сванадзе причастен к гибели Зиселевича, уже не вызывало сомнений у Нестеренко. По крайней мере, как считал капитан, косвенно. А уж в том, что Гиви мог многое порассказать, он был уверен.
В извлеченном из-под обломков 'Волги' шикарном 'дипломате' Гиви оказалась крупная сумма денег. К сожалению, обыск у Сванадзе не принес ожидаемого результата.
Больше повезло следователю прокуратуры. Он все-таки узнал, где скрывался 'больной' Сванадзе. И в 'гнездышке' манекенщицы Элеоноры Тисе обнаружили то, что искал Нестеренко у начальника СМУ, – тайник с крупной суммой в валюте. Судя по всему, Элеонора не знала о существовании тайника. Наконец удалось разыскать и родственников Зиселевича, которые проживали в Одессе. Они-то и опознали на фотографии, найденной на квартире Зиселевича, в одном из мужчин родного брата матери Артура, некоего адвоката Наума Брокмана.
Было поднято давнее дело об убийстве этого адвоката, оставшееся нераскрытым.
В глаза Нестеренко сразу бросилось заключение эксперта – преступник, по всей вероятности, левша. Удар ножом нанесен в спину сзади-слева. Выходило, что Брокман был убит так же, как Зиселевич и Свистунов.
Снова и снова перечитывал капитан пожелтевшие страницы дела, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы вывести на след. Читал и вспоминал записку, адресованную Артуру: '…Я прошу только одного – остерегайся X. Если со мной что случится, знай – это его рук дело'. Писал ее Брокман, это уже установлено. Кто же такой этот таинственный 'X'?
Адвокат был человек состоятельный, занимался коллекционированием антикварных вещей, в основном икон, церковной утвари, рукописей, изделий из фарфора и фаянса. Преступник имитировал ограбление… Так, протокол допроса свидетеля.
'…Георгий Ставракис, 1925 года рождения, национальность – грек, пенсионер, проживает по адресу: Кронштадтский бульвар, дом… квартира… Беспартийный, не судим'. Вот человек, который, пожалуй, лучше всех знал адвоката и его окружение – он присматривал за квартирой коллекционера.
Нестеренко решил встретиться со Ставракисом. Нашел его на небольшом рынке. Лысый, сухощавый и по-юношески подвижный, старик расположился со своим товаром под парусиновым тентом.
На прилавке лежали искусно сплетенные дамские сумочки, аккуратные лестницы с резными деревянными ступеньками, рыболовные сетки, коврики – красочные, многоцветные. Был там и гамак, свернутый в скатку. Нестеренко присмотрелся и едва не вскрикнул от изумления! Нет, ошибиться он не мог – веревка, из которой сплетен этот гамак, была как две капли похожа на ту, что видел старший оперуполномоченный на шее Зиселевича.
Не мешкая, капитан обратился к Ставракису:
– Извините, это вы продаете? – указал на гамак.
– И продаю, и не продаю, молодой человек.
– Как это?
– Я его изготовил на заказ, как почти все, что ты здесь видишь. И он уже продан – за ним сегодня придут.
– Очень жаль… А много у вас заказов?
– За последний год – это пятый. Вот в этой тетради все мои заказчики записаны. Видишь?
– Конечно. А когда будет готово?
– Ровно через неделю. Приходи сюда в это же время. И будь добр внести задаток, десять рублей. У меня такое правило… – Мастер с озабоченным видом стал хлопать по своим
