карманам. – Вот незадача…
– Что случилось?
– Очки забыл дома, дырявый мой котелок… Послушай, запиши свой адрес и фамилию сам. Возьми ручку.
– А зачем вам адрес?
– Как это – зачем? Вдруг забудешь о своем заказе – бывало у меня и такое, – сам доставлю.
Старика на минуту отвлекли. Нестеренко, как бы невзначай повернувшись спиной, торопливо строчил ручкой – переписывал фамилии и адреса клиентов. О Брокмане старший оперуполномоченный так и не стал спрашивать, еще не время.
Попрощавшись, капитан решил съездить на окраину Москвы, чтобы побеседовать со своим старым знакомым Аристархом Гребенниковым. Тот когда-то дружил с Ковтуном – Котом, мнимым утопленником.
На откровенность рецидивиста Владимир особенно не рассчитывал, но попытка – не пытка. Тем более у него появилась ниточка: Кота-Барсука или очень похожего на него человека видели в метро.
Дома Аристарха не оказалось. 'А ведь Серый сбежал!' – эта мысль не вызывала сомнения у Нестеренко. Гребенников обладал прямо-таки удивительным чутьем на опасность…
24
Аристарх прислушался – соседи по купе спали крепко, дышали ровно и тихо. Прихватив полотенце, вышел в тамбур.
Дверь туалета тщательно закрыл. Сунул руку в нагрудный карман, вынул свой паспорт, разорвал его на мелкие кусочки и, не торопясь, принялся бросать их в унитаз. Когда последний обрывок исчез в сливном отверстии под напором струи, Серый, все так же неторопливо, подпорол подкладку пиджака, достал новый документ, раскрыл, прочитал: 'Костиков Андрей Никанорович, год рождения… выдан…' Затем он быстро плеснул водой в лицо, вытерся и возвратился в купе. Собрал постель, вытащил вещи, присел в ожидании остановки – мимо окон уже проплывали станционные фонари. А в памяти пронеслись события последних дней…
25
Ковтун пришел под вечер. Аристарх собрался истопить баньку и колол дрова в сарайчике, когда задребезжал звонок у калитки и захлебнулся в злом, истерическом лае молодой цепной кобелек.
– Здорово… – гость протянул свою широкую лапищу.
– Наше вам… Стряслось что?
– Ага.
– Заходи в дом. Там и потолкуем.
Барсук иногда заглядывал к Серому, которого хорошо знал по колонии и крепко уважал за сообразительность.
Изменить фамилию и кличку посоветовал Барсуку именно Аристарх. Он же придумал и 'несчастный' случай на лесосплаве. Павлу Константиновичу нужен был верный человек. Барсук – туповатый, жестокий и жадный – идеально подходил для такой роли.
– Говори, что у тебя… – Аристарх налил стакан молока и жадно выпил.
Ковтун путанно рассказал историю с чемоданом бородача.
– Так Сяву взяли? – уточнил Серый.
– Ну…
– Ты-то чего забегал? – щурясь, спросил он Барсука.
– Так ведь по-всякому может обернуться…
– Решили пятки смазать?
– Я думал, подскажешь что…
– Не надо пороть горячку. Старик выкрутится. Но сюда больше не ходи! И смотри – ты меня не знаешь, случись что. Понял?
– Да.
– Вот и лады… – заулыбался Серый. – Пока…
Как только щелкнул замок калитки, Аристарх забегал по комнатам, собирая вещи, – панический страх, который он едва подавлял во время разговора с Барсуком, охватил его…
26
…Фамилия Хрулев показалась капитану знакомой. Долго вспоминать не пришлось: этот человек проходил как свидетель по делу Брокмана. И он же попал в книжку заказчика Ставракиса. Вряд ли тут возможно случайное совпадение. Неужто найден таинственный 'X'? Кстати, он жил по соседству с адвокатом и был с ним в дружеских отношениях…
Когда старший оперуполномоченный отыскал людей, знавших Хрулева в лицо, и показал им фотографию из тайника Зиселевича, то они сразу узнали в высоком Хрулева.
Теперь вместе со следователем пришлось сесть за писанину: запросы, справки, копии, требования. Эти документы позже обнажили истинную натуру 'заслуженного' пенсионера. Оказалось, что диплом инженера-мелиоратора, офицерская книжка, наградные листы – поддельные. Сведения о работе, занесенные в трудовую книжку, не подтверждались. Почему же Ставракис молчал о нем? Пора, пора вызывать старого мастера…
– …Здравствуйте… – Ставракис исподлобья смотрел на Нестеренко, явно не узнавая его. Он сел на краешек стула, склонил голову.
– Вы знали родственников Брокмана?
– Знал.
– В день убийства вы убирали в квартире адвоката?
– Нет.
Те же 'да' и 'нет', что записаны в протоколы. Нестеренко знал: у старика стопроцентное алиби. Но у капитана теперь были материалы, которыми следствие прежде не располагало.
– Вы знали Артура Зиселевича?
– Нет.
– А Хрулева?
– Нет.
Нестеренко, внимательно наблюдавший за стариком, успел заметить, как где-то в глубине его глаз на миг мелькнул испуг.
– Вы узнаете кого-нибудь на этой фотографии? – Владимир положил перед Ставракисом найденный в тайнике снимок Зиселевича и молодой девушки.
– Да. Это Зоя, моя внучка. – Ставракис прикусил нижнюю губу.
– А рядом кто?
– Не узнаю…
– Ну как же, Георгий Дмитриевич, ведь это и есть Зиселевич, жених вашей внучки. Здесь, – Нестеренко похлопал ладонью по папке, – есть ее свидетельские показания. Так что будем считать вопрос с опознанием исчерпанным. Не так ли? Вот и хорошо… Теперь перейдем к Хрулеву. Вот он снят вместе с Брокманом. Ознакомьтесь еще и с сообщением ваших старых друзей, которые утверждают, что вы дружили с Хрулевым. Далее: веревка, сплетенная вами, обнаружена на шее погибшего Зиселевича. Как это объяснить?
Ставракис сжал голову руками. Затем поднял на Нестеренко покрасневшие глаза и с ожесточением бросил:
– Значит, он и Артура… А ведь обещал…
Павел Константинович ожидал Бубенчикова со смешанным чувством недоумения и тревоги. Брокман в свое время заочно познакомил их. Когда Филь примчался к нему ранним утром и передал предложение Юродивого, его удивил жалкий вид обычно бравого метрдотеля.
Подумав еще раз о серьезном сбое из-за пропажи чемодана, который вез Зиселевич, Павел Константинович пришел к выводу, что Бубенчиков кое-что знает об этом. А иначе чем можно было объяснить его нахальный визит.
Игнашка курил сигарету, рассматривая убранство гостиной с видом человека, которому некуда спешить.
– Зачем пожаловали, любезнейший? – резко спросил хозяин.
– Так уж получилось, что наши дорожки пересеклись. Друзей моих обижаете.
– А именно?
– Мне придется рассказать не очень приятную для вас историю. И вам станут понятны причины конфликта между Барсуком, которому вы доверяете, – с иронией подчеркнул Бубенчиков, – и Леопольдом Турчинским. С их помощью уплыл груз Зиселевича…
Павел Константинович был поражен до глубины души. Прикрыв веки, он некоторое время сидел безмолвный и неподвижный. Вот кто виновник всех бед! Нет, он не клюнет на наживку, слишком стар. Не придурок Барсук, а именно Юродивый придумал эту затею.
– Вот оно что… – протянул он в бешенстве. – Ты посмел мне помешать? Ты… – он вскочил на ноги. – Юродивый! Поганец! Заплатишь за все! – шипел, брызгая слюной.
С лица Бубенчикова мигом слетела ухмылочка.
– Имей в виду, старый осел, – холодно произнес Игнатий, – ты у меня в руках со всеми своими делишками. Я полагаю, милиции будет интересно узнать о них.
– Негодяй… Какой негодяй… – тихим голосом зашелестел старик.
– Ладно тебе, святой… Я приехал сюда не для того, чтобы ругаться…
Грохот опрокинутой мебели, звон разбитой посуды в соседней комнате прервал Бубенчикова.
В столовой сцепились Барсук и Лелик. Рядом стояли растерянные Захар Касперский и сухой, жилистый человек с веснушчатым лицом. Это был Семен Яцышин.
Он оказался на даче случайно. Приехал за полным расчетом. Михрютина находка потянула на столько, что Павел Константинович не сумел расплатиться за один раз.
