ладах с моралью, но находится почти в рамках закона /правда, имеющего кучу процессуальных дыр и белых пятен/, другое – вешать себе на шею камень, способный утопить не только фирмы, но и явных, а также тайных учредителей и руководителей этих сомнительных контор.
– Ладно, что сейчас голову ломать. Время покажет, – мудро рассудил я и спросил у Плата:
– Ты расскажи главное – что там с Кристиной Стебловых?
– Тебе не дают покоя сто тысяч баксов? – хмуро ухмыльнулся Серега.
– А хоть бы и так. Сам говорил, что благодаря мне наша фирма несколько поиздержалась.
Поэтому поправка финансового положения нашего О.С.А. висит на моей совести.
– Она у тебя выдержит и не такой груз, – вступил с ехидным замечанием Маркузик.
– Чья бы корова мычала… – Я по-дружески пнул его локтем под ребра. – Сексуальный маньяк…
– С Алиной очень плохо, – сказал Плат. – Она совсем с ума сошла и ее держат на уколах. А Боб не просыхает, пьет горькую почти каждый день и до упора. Никаких известий от похитителей нет. Непонятно все это… Зачем тогда нужно было девочку похищать? Чтобы насолить Бобу? Возможно… Что касается наших разработок, то один след оборвался – я имею ввиду бригаду Храпова – а второй начинает обретать зримые очертания.
– Что же ты молчишь!? – Я даже подскочил на месте.
– Не ори… – поморщился Плат. – А то твой командный голос за версту слышно. Я вплотную занялся одной очень интересной бабулей. Помнишь, той самой, что видела в парке в день похищения Кристины какого-то странного работягу?
– Еще бы. Ей не понравилась твоя демократическая сущность.
– Точно. Мне пришлось на ходу менять лозунги и ругать президента и правительство с такой горячностью, что я даже голос сорвал.
– Помогло?
– В какой-то мере. Старушка оказалась уж больно хитра и злопамятна. Но этот момент меня как раз и воодушевил – несмотря на весьма преклонные годы, на память ей грех жаловаться. Такое впечатление, что она работала в разведке НКВД и прошла спецподготовку. Я не понимаю, почему ни милиция, ни служба безопасности не попросили ее поучаствовать в создании фоторобота этого подозрительного работяги. Он и впрямь был очень нестандартный.
– Нестандартный слесарь – это что-то новое…
– Почему новое? Вспомни Храпова и его молодцов. Но и они не тянут по сравнению с тем, кто был в парке. Во-первых, он больше напоминал бомжа, чем нормального рабочего – давно не бритый, в когда-то добротных и дорогих, а теперь мятых и грязных шмотках.
Рабочие обычно надевают сменную одежду, в основном старье, но достаточно чистое – такое, чтобы не замарать тело. Редко кто относится с полным безразличием к своему внешнему виду. Таких насчитываются единицы. Старое – да, но постиранное и заштопанное.
– Это все домыслы, – заявил я достаточно самоуверенно. – Твои или бабули?
– Ты лучше помолчи! – окрысился Маркузик. – Слушай и мотай на ус. Может, поумнеешь.
– Я готов прямо сейчас недостаток ума заменить румяным горячим бифштексом с поджаренной картошкой и порцией холодной водки… – Мне очень хотелось, чтобы мои друзья поняли этот весьма прозрачный намек.
И они поняли. Но, как всегда, превратно истолковали.
– Тебя даже тюрьма не исправила, – ехидно хихикнул Марк. – Пожрать и выпить – вот твое жизненное кредо.
– А мне оно нравится. В отличие от тебя, маминого сыночка, я хожу вечно голодным. Так что, как говорили древние, каждому свое.
– Сильвер, помечтай о вкусной и здоровой пище еще чуток, – подключился к бичеванию старого друга и Плат. – Между прочим, как отметили умные люди, на голодный желудок голова лучше работает.
– Вы садисты и извращенцы, помешанные на работе. Если будете так относиться к моей простительной слабости – ей Богу уволюсь.
– Ладно, не плачь, страдалец… – Плат улыбнулся. – Пока я болтался вместе с тобой в воздухе, Марк набил продуктами и спиртным полный холодильник.
– Так чего же вы молчите, изверги!? Черт с ним, с этим бифштексом, я согласен на колбасу.
– Придется немного потерпеть… – Серега закурил. – Мы должны все обсудить до того, как хмель шибанет в башку. Ситуация сложилась непростая, опасная, и я не хочу повторения истории с 'утопленником'. Потому что на этот раз все будет без дураков. Нас просто завалят, как мамонтов, и закопают так глубоко, что никакая собака не отыщет.
– Ладно, – смирился я, – продолжай.
– Итак, первое – одежда. Второе, возможно, самое главное – старушка вспомнила, что видела, как этот самый гражданин, когда она шла после опроса свидетелей похищения из парка… – Плат сделал эффектную паузу, – катил по улице тележку с мороженным! И одет он был, между прочим, в белую курточку, а на голове у него красовалась светлая кепка с яркой фирменной эмблемой. Каково, а?
– По-моему, твоя 'разведчица' шизует, – сказал я скептически. – Почему тогда в ее официальных показания нет ни слова о чудесном превращении гадкого утенка-бомжа в белого лебедя-мороженщика?
– Как бабуля мне объяснила, она поначалу глазам своим не поверила и подумала, что ей просто померещилось. Но потом, уже дома, она проанализировала случившееся и думает, что не ошиблась – с тележкой был тот самый подозрительный рабочий. А из ее рассказа я понял, что этот мужик и впрямь нестандартный.
– Чем еще он ее поразил? – Я не знал, верить мне этому бреду сивой кобылы, или нет; какая-то фантасмагория, честное слово.
– Так, ничего особенного. Просто бабуля подметила, что этот человек очень силен – он довольно легко, одним движением, поднимал свою тележку с мостовой на тротуар; а в том месте, где она его встретила, высокие бордюры, я лично проверил. И, как для работяги, оказался удивительно вежлив и предупредителен – это старушка заметила еще в парке. Он таскал трубы или что-то там еще – понятное дело, для маскировки – и не пер буром, как обычно делают наши 'гегемоны'-пролетарии, а уступал дорогу мамашам с детьми, при этом едва не кланяясь.
– Фантастика… Пижон-интеллигент пошел на дело, чтобы поправить свое нелегкое финансовое положение. Чушь! Старушка ошиблась. Может, и впрямь мороженщик был похож на слесаря, такое случается, но не более того.
– Возможно. Да и бабуля временами колебалась, когда описывала его внешность. Но ведь версия вытанцовывается классная. Просто-таки железная. Он ждал именно ребенка Стебловых, так как знал, когда Кристину выводят гулять. Затем, улучив момент, дал по башке телохранителю, забрал ребенка, скорее всего, усыпил девочку, чтобы она не смогла поднять шум, запихнул ее в тележку /если убрать холодильный агрегат и компрессор, то в ней поместится и более крупный экземпляр, нежели дочка Боба; мне показывали такую тележку в магазине торгового оборудования/, и, напялив на себя белую куртку, преспокойно удалился из парка. А затем, также не спеша, довез свою добычу туда, куда нужно. Никакого риска – кто подумает, что в тележке мороженщика спрятана похищенная девочка? Никто.
