Нас уже ждали. Когда наш грузовичок остановился на лесной поляне и мы извлекли из тайника дона Витторио, двое хмурых нераз-говорчивых парней тут же отогнали машину в кусты и забросали ее ветками. Неподалеку стояли еще два авто – легковушки, тоже замаскированные, чтобы их не было видно с воздуха. Я знал, что одна из них предназначалась нам, а что касается второй…
Когда ее пассажиры выбрались бы наружу в другое время и при иных обстоятельствах, я бы, наверное, рассмеялся – так нелепо они выглядели. Но я сразу узнал их, а потому мне тут же стало не до смеха.
Это были главный колдун (или жрец) и вождь племени Божественного Красного Ягуара, индеецгигант. В своем одеянии, в общем-то достаточно приличном, купленном в дорогом магазине, но помятом, они выглядели как собаки, которым хозяева от нечего делать шьют человеческие одежды. Не хватало только чепчиков – тех, что сбрендившие модницы цепляют на уши своим любимцам.
Мы с Марио подошли к индейцам и почтительно поприветствовали их, хотя я с огромным удовольствием немедленно сбежал бы в окружающие поляну заросли. Эрнесто, увидевший эти огородные пугала впервые, буквально врос в землю; правда, его никто и не приглашал отдать долг вежливости.
Колдун, бесцеремонно распахнув ворот моей рубахи, быстрым движением пощупал мой талисман и что-то сказал довольным голосом гиганту. В ответ тот хмуро кивнул и похлопал меня по плечу. На этом наш разговор закончился, и они перенесли свое внимание на Марио. Горбун долго что-то втолковывал им вполголоса, будто боялся, что мы с Эрнесто подслушаем, но ни он, ни я не знали этого тарабарского языка, состоящего большей частью из шипящих звуков и прищелкиваний.
Наконец колдун сделал властный жест, Марио освободил ему дорогу, и старый индеец подошел к Большому Дону. Мафиозо, все еще пребывающий под действием снотворного, стоял слегка покачиваясь, будто пьяный, и тупо смотрел прямо перед собой. Колдун заглянул ему в глаза, что-то буркнул, затем достал из мешочка, висевшего у него на шее, щепотку какой-то дряни, насыпал себе на ладонь и сдул пылеобразное вещество, похожее на очень мелко накрошенный – даже растертый – табак прямо в лицо балдеющему Дону.
Мафиозо чихал минут пять – до слез. Когда он наконец прочихался, то первыми его словами были:
– Мерзавцы! Что вы со мной сделали?!
А затем, так и не дождавшись ответа и полностью придя в себя, он посмотрел вокруг покрасневшими глазами и глухо спросил:
– Где я? Что случилось?
– Вы в надежных руках, дон Витторио, – с насмешкой сказал Марио.
– Кто… кто это?! – Большой Дон воззрился на горбуна как на балаганного уродца – со смесью удивления, презрения и брезгливости. – Какого черта привели ко мне эту гнусную обезьяну?!
Похоже, дон Витторио, замороченный наркосодержащим снотворным, напрочь забыл, что с ним случилось, и думал, будто он в окружении своих верных псов.
Большего оскорбления, чем сравнить его с обезьяной (на которую, если как на духу, он и впрямь был похож), Марио нанести было нельзя. Я это знал. И даже немного струхнул, заметив, как черные глаза горбуна полыхнули неистовым огнем злобы и ненависти – что, если он прямо сейчас грохнет глупого болвана, не дожидаясь, пока тот расскажет нам об интриге с русскими киллерами?
Но Марио все-таки нашел в себе силы сдержаться; мало того, он даже улыбнулся, хотя от этой улыбки у меня мороз пошел по коже. Зная его мстительную натуру, я мог только представлять, какую участь он приготовил заносчивому Дону.
– Дон Витторио, я бы на вашем месте придержал язык. – Я подошел поближе, чтобы он увидел и меня; так сказать, во избежание последующих недоразумений.
– Ты?! – Мафиозо побледнел и отшатнулся.
До него только теперь дошло, что с ним стряслось.
– Ну, – ответил я коротко и снова уступил место Марио.
– Что… что вам от меня нужно? – севшим голосом спросил дон Витторио, наконец признав и горбуна.
– Разговор по душам, – со зловещим подтекстом сказал горбун.
На этом дон Витторио заткнулся. Ему ли не знать, чем заканчиваются такие доверительные беседы. Но надо отдать капо марсельской мафии должное – он не стал ни угрожать, как прежде, ни умолять, ни сулить большие деньги за свою свободу. Большой Дон знал, что за нами маячит тень Синдиката. А мы всего лишь солдаты. И его судьба будет решаться не нами, а нашими боссами. Если уже не решена.
– Захвати с собой Эрнесто и погуляй часок, пока я вас не позову, – тоном приказа обратился ко мне Марио.
– У него будут кое-какие вопросы…
– Скажешь, что все это ему приснилось, – отрезал горбун. – И пусть засунет свой язык куда подальше. А позже я еще с ним потолкую. Для страховки.
– Лады… – Я поторопился слинять.
Зацепив под локоть обалдевшего Эрнесто, я без лишних слов потащил его прочь от поляны. Он не упирался, но время от времени в недоумении оглядывался. Похоже, индейцы произвели на него неизгладимое впечатление.
Их приезд и меня поразил до глубины души. Конечно же, колдуна и вождя-гиганта вызвал Марио, но для чего? Неужто сейчас на поляне начнется церемония превращения человека в ягуара? Понятно, после того, как дона Витторио выпотрошат, словно глупого петуха перед закладкой в кастрюлю, где уже кипит вода. Но тогда где находится зверь, необходимый для переселения души Дона? Не в багажнике ли одной из легковушек?
Я невольно содрогнулся, вспомнив свои встречи с королем сельвы…
– Что все это значит? – наконец прорвало Эрнесто, когда мы удалились на достаточное расстояние от поляны.
– Марио просил передать, чтобы ты считал, будто все это тебе померещилось… скажем, во время очередного запоя. Забудь, что видел. Иначе я за твою жизнь не дам и ломаного гроша.
– Я это так много раз слышал… – презрительно фыркнул Эрнесто. – И, как видишь, жив до сих пор.
– Мое дело предупредить… – Я выразительно пожал плечами.
Эрнесто посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом и сокрушенно вздохнул:
– Да верю я, верю… Тебя к безответственным болтунам уж никак нельзя причислить. Но мне остохренели эти тайны. Мне кажется, что я ими переполнен и уже кто-то намеревается открыть краник, чтобы выпустить все дерьмо, что я ношу в себе, наружу. Вместе с мозгами.
– Своевременное и точное замечание.
– Ну, я не такой тупой, как кажусь… – начал было Эрнесто.
И тут со стороны поляны донесся визг рассерженного ягуара, перешедший в зловещее шипение огромной кошки.
– Билять… – ошарашено сказал Эрнесто, вспомнив несколько подзабытый русский сленг.
– Помолчи! – шикнул я на него и включил свои 'локаторы' на полную мощность.
Но больше ничего такого, кроме неясной человеческой речи, я не услышал.