– Не очень…
– Найдем поумеренней. Решили.
– И еще одно – когда жена обустроится на новом месте, я должен ей позвонить и переговорить.
– Само собой… – согласился полковник. – Жильем мы вас там обеспечим, скорее всего, купим дом. А если ты выполнишь задание, то и денег у тебя будет вполне достаточно, чтобы не бедствовать по крайней мере лет пять, пока не обживешься и решишь вопрос с работой.
Я промолчал. Зачем полковнику знать, что денег, скопленных мною, хватит моей семье до нового пришествия?
И на их домик мне было наплевать. Я вовсе не собирался торчать в том месте, куда нас определит 'контора' полковника. Мне хотелось держаться от нее подальше.
Мир велик…
– Что я должен буду сделать? – решил спросить я напрямик, чтобы прервать тягостную паузу.
Шеф Волкодава задумался надолго и, похоже, не о приятном. – Ты точно решился? Полковник уколол меня острым взглядом.
– Учти – назад ходу не будет, – сказал он жестко. – И то, о чем ты сейчас узнаешь, является смертельно опасной тайной.
– Почти всю свою взрослую жизнь я только тем и занимаюсь, что тщательно храню и хороню чужие тайны, – мрачно ответил я полковнику.
И отвернулся, чтобы не видеть его вурдалачью физиономию.
– Хорошо. Я понял. А задание таково – ты должен ликвидировать губернатора одного города. Фамилия его – Шалычев.
– А может, лучше президента? – не удержался я, чтобы не съехидничать.
– Когда нужно будет – займемся и президентом, – жестко отрубил полковник. – И нам сейчас, парень, не до шуток.
– Извините…
– Вот так оно лучше…
Он снова оттаял и даже сделал попытку улыбнуться.
– И чем перед вами провинился этот… Шалычев? Надеюсь, это не секрет? – спросил я осторожно.
– Верно, не секрет. И не перед нами, а перед страной и народом.
– Даже так?
Я не удержался и в моем голосе прозвучал сарказм.
– Именно так.
– Он что, продался иностранной разведке? Так ведь в таких случаях, насколько я знаю, ваша 'контора' действует по-иному.
Полковник недобро посмотрел на меня своим змеиным взглядом.
– Не слишком ли ты любопытен? Или тебе каждый раз, когда ты шел на ликвидацию, предоставляли досье на 'клиента', если говорить на вашем жаргоне?
– Случалось и такое. Дело в том, что убийство губернатора – случай в моей практике исключительный.
– Ладно, расскажу. Этот человек украл – между прочим, у нас с тобой! – по меньшей мере миллиард долларов.
– Не он первый, не он последний… – Да! К сожалению. Но ответь – кто-нибудь из таких наказан? Ответь! – Насколько мне известно – нет.
– Увы. Даже наоборот – эти мерзавцы теперь уважаемые люди, посты высокие в стране занимают. Им кажется, что за деньги можно купить все. Не так ли?
– Так.
– Но кому-то же нужно убедить их в обратном. Хватит с ними миндальничать и делать вид, что ничего не происходит.
– Да вы, я вижу, большой патриот…
(Дурак ты, Ерш! Захлопни свою пасть. С кем пытаешься пикироваться?)
– Да, патриот! И не скрываю этого, как некоторые! Я уже не говорю о том, что Шалычев возглавляет мафиозный клан и на его совести не менее шести заказных убийств. Достаточно для приговора?
– Вот пусть суд это и решает.
(Господи, что я несу!? Какой суд? И где найти справедливый суд для таких, как Шалычев?)
– Не прикидывайся наивным, парень! Впору сказать – а судьи кто?
– Про то ладно, но почему именно я? – И это нужно тебе объяснять? Я считал, что ты умней… – И все-таки…
– Да потому, что ты не существуешь. Нету тебя – и все тут. Случись оплошность – тьху, тьху! – след обрывается сразу. Понятно?
Еще как понятно…
Своих они конечно же послать не могут. В службе безопасности тоже не ослы работают, по ниточке до клубочка доберутся, не успеешь и ахнуть.
А спецы в армейской системе все наперечет.
Похоже, я для них самый удобный вариант. Никто, ничто и звать никак. И даже если я расколюсь – кто поверит моим басням?
А именно так и прозвучит история моих несчастий, ведь концы давно спрятаны в воду. Уж о чем, о чем, а об этом полковник позаботился, сомнений нет. – Скажите…
Я немного помедлил, пытаясь правильно сформулировать неприятно поразившую меня мысль.
– Скажите… все эти отстрелы главарей мафии и прочая – ваша личная инициатива или государственная политика? – Никто… никто из моих подчиненных еще ни разу не осмелился задать такой вопрос…
Полковник от ярости побледнел до синевы. Он не говорил, а шипел, как потревоженная змея. – Их можно понять – им пока не надоело жить…
Я завелся и лез на рожон.
Лез, понимал, что это глупо, что мне так нельзя, – и ничего не мог с собой поделать.
– Я – другое дело. Как только что вы изволили выразиться, меня нет, я фантом, призрак. Потому и спросил. Все-таки интересно знать, за что буду сражаться: за весьма перспективную и, главное, понятную идею или вольюсь в ряды опричников, которым не важно, кому рубить головы, лишь бы государь так велел и чтобы хорошо платили.
– Ладно, – с угрозой сказал полковник, сверля меня холодным немигающим взглядом, – я отвечу. Хотя бы потому, что ничего нет такого тайного, которое бы не стало явным. И если мы сейчас особо не афишируем свою деятельность, то со временем все может измениться, и о нас заговорит весь народ. – Мы? Я скептически ухмыльнулся.
– Да – мы! – повысил голос полковник. – Люди, которым дороги такие понятия, как Родина, честь, совесть. Страной сейчас торгуют оптом и в розницу, люди обнищали до предела, закон и право существуют только на бумаге да в воспаленном сознании некоторых болтунов-демократов, еще недавно с наслаждением хлебавших из коммунистического корыта, армия развалена, офицеры уже не гордость нации, а пьянь-рвань безденежная, голь перекатная. Мыслимо?! И – доколе?!
Если б не серьезность ситуации, я бы рассмеялся.
Ничто не ново на земле, а идеи, которые вынашивал полковник и иже с ним – тем более.
