– Ну, неумение пить водку – это еще не беда.
– Но проблема.
– Не очень серьезная.
– Чтобы сошла лавина, достаточно маленького камешка, – не сдавался Кир Кирыч.
– Все-все, убедил, – поднял я руки. – Твоя взяла.
Наконец появился Дейзик. Он был бледен и болезненно морщился.
– Вам не мешало бы подлечиться, молодой человек, – меланхолично сказал Кир, наливая в свободный стакан водку без примесей. – Клин клином вышибают.
– Что вы, нет! – с отвращением замахал руками Дейз – Напрасно. А может, пивка?
– Мне бы чаю… – проскулил Дейзик. – И покрепче.
– Чего проще, – сказал Кир Кирыч. – Берем, юноша, этот дастархан, – он указал на пакеты с едой и выпивкой, – и дружно рулим в мои апартаменты. Тут тоже есть плита и все такое прочее, но у меня уютней. Есть возражения?
– Нет возражений! – ответили мы с Дейзом в один голос.
Действительно, плотный завтрак никак не помешает, подумал я, прислушиваясь к урчащим звукам в животе…
После завтрака мы перешли в гостиную. Мы – это Дейз и я. Кир Вмазыч остался на кухне допивать бутылку.
Он был человеком обстоятельным и не любил оставлять работу недоделанной.
Дейзика сморило, и он, свернувшись на диване калачиком, задремал. А я включил телевизор, чтобы послушать новости.
План действий на этот день был в зачаточном состоянии, а если быть точным, то я вообще не представлял, как приступить к следующему этапу расследования. Поэтому я надеялся, что мне удастся выловить в новостях хоть что-то полезное, хоть какую-то здравую мысль, способную зажечь воображение.
Мне повезло. В смысле обилия информации. Я попал на пресс-конференцию городских правоохранительных боссов: прокурора, заместителя начальника УВД и еще какого-то серого невзрачного шнурка – наверное, того самого следователя, о котором говорил Дейз.
Следователь был сама скромность. Он сидел с краешку, не поднимая глаз и если ему задавали вопрос бубнил что-то не очень внятное – словно извинялся. Видимо, большое количество телекамер на него действовало угнетающе.
В конце концов, его вообще оставили в покое, привлекая к говорильне лишь эпизодически – когда его начальники выдыхались.
Зато два других чиновника заливались соловьями. Наверное, потому, что на носу были выборы, их кандидатуры проходили по спискам, и они хотели показать товар лицом.
Я узнал, что нашли Григора. Похоже, первыми на место его гибели прибыли телевизионщики, потому что они снимали все подряд, без цензуры.
Сейчас вошло в моду за деньги торговать информацией, в особенности 'жареными' фактами. Простой обыватель звонил в редакцию, и если его наводка была сенсационной, он получал свои рублики. Не очень много, но, как говорится, от паршивой овцы хоть шерсти клок…
Наконец я узнал его фамилия – Григор Флоря. Молдаванин? Скорее всего. А может, румын. Теперь его национальность не имеет никакого значения. На небесах с ним будут разбираться совсем по другим критериям.
Нужно отдать должное тележурналистам – они очень профессионально разработали сценарий прессконференции. Болтовня чиновников, занимающихся саморекламой, перемежалась кадрами хроники и толковыми комментариями ведущего.
Оказалось, что покушение на Мину не было единственным наездом на его мафиозную структуру. Этой ночью кто-то поджег склады на окраине города с товарами фирмы, которой легально руководил Чухлаев. Они сгорели дотла. По самым скромным подсчетам убытки составили кругленькую сумму в десять миллионов 'зеленых'.
Что касается Григора, то он, как я и предполагал, был рецидивистом и лишь год назад вышел на свободу. Но самое интересное – его никто не связывал с 'Латинским кварталом'. По словам комментатора, Григор вел тихую, неприметную жизнь, не бедствовал, хотя нигде не работал.
При этом журналист смотрел в объектив телекамеры с хитрым прищуром – мол, сами догадайтесь, дорогие зрители, как бывший зэк сумел за короткий срок обзавестись квартирой и престижной импортной тачкой.
Всплыла в комментариях и тетка, соседка Илоны Лисс, которая якобы видела ее убийцу. То есть, меня. Менты все-таки составили мой фоторобот. Он получился, как и все 'произведения' подобного рода – человек, показанный по телевизору, был похож на кого угодно, только не на меня.
За одним исключением – глаза были точно мои. Хищные и злые, как у пантеры. Такими глаза у меня становились, когда я выходил на 'объект' в заключительной фазе операции.
Об этом я узнал совершенно случайно. Однажды мой напарник – 'страхующий' – сделал несколько снимков моей физиономии 'на холоде' в самый интересный момент. Это было строжайше запрещено.
Зачем он так сделал? Этого парень объяснить не смог. Может, хотел по выходу на пенсию написать мемуары и снабдить их подлинными фотографическими материалами.
Как бы там ни было, но попади эти снимки в руки полицейских той страны, где они были сделаны, в лучшем случае мне дали бы пожизненное. А в худшем… Выбор был богат – от электрического стула и виселицы до ампулы с быстродействующим ядом.
Больше этот придурок в 'поле' не ходил. Он вообще куда-то исчез. А спрашивать, куда именно, нам почемуто не хотелось…
Но самым интересным из того, что мне открыл голубой экран, были слова следователя, которые я расслышал с трудом. Этот ушлый тип предполагал слепить два дела – убийства Илоны Лисс и Заварзина – в одно производство!
Это было для меня как первый удар барабана из похоронного оркестра. На основании чего? – тут же захотелось мне спросить.
И следователь будто подслушал мои мысли.
Глядя прямо в объектив слезящимися глазками (словно в душу мне заглянул и коготками ее поцарапал, мыш ушастый), он кротко и не очень связно доложил общественности, что и в квартире, где найден убитый Заварзин, и в жилище безвременно усопшей Илоны Лисс найдены ОТПЕЧАТКИ пальцев одного и того же человека.
А значит…
Дальше неинтересно. По крайней мере, мне – точно. Ничего нового для себя я не услышал.
Дальше следовали нудные объяснения, которые сводились к тому, что некий шустрый господин навещал перед смертью и незабвенную певицу, и мафиозного деятеля. Ну, прямо тебе вестник судьбы…
Меня интересовал лишь один вопрос: как эксперты умудрились найти следы моих пальцев в квартире Илоны Лисс? Я мог побиться об заклад на свою бестолковую голову, что в ее жилище ни к чему не прикасался. Кроме дверных ручек, которые тщательно протер.
Что все это значит? Похоже, меня начали потихоньку сдавать…
Зачем потихоньку? А чтобы у ментов пыл не иссяк. Это как на собачьих бегах, когда борзым вместо зайца подсовывают чучело и заставляют их бегать по кругу. Пока кто-то не решит, что пора ставить табличку с надписью 'Финиш', а уставшим песикам наконец кидают свежее сырое мясо с кровью.
Ладно, эту станцию проехали, движемся дальше… Думай, Иво, думай! Отпечатки
