Дейзик и Кир Кирыч воскликнули в один голос. Для них эта новость была из разряда шокирующих. А что говорить тогда про меня…
– Но кто и почему!? – Это уже спросил Кир.
– Не знаю, – ответил я коротко.
Они не должны знать больше того, что я сказал и что им было известно. Иначе вся правда может оказаться для этих творческих натур чересчур тяжелым грузом.
Каждому свое: кто-то должен работать головой, а кто-то руками; и кулаками. Девиз не нов и не мною придуман. В обиход его ввел, судя по всему, сам Господь, когда творил землю и людей, разделив их на овнов и козлищ.
– Надо заявить в милицию! – сказал Дейзик.
– Думай, что говоришь, – буркнул Кир Кирыч.
– А что, я не прав!? – запетушился Дейз. – Это их работа.
– Наивный… – Кир налил себе грамм пятьдесят и выпил. – Ты когда-нибудь детективы читал?
– Делать мне больше нечего…
– Дитя компьютерного века, – снисходительно ухмыльнулся Кир. – Поразительное невежество во всех житейских вопросах. Такое впечатление, что вас выращивают в пробирках по заранее составленной программе.
– Ну, это уже оскорбление… – Дейз надулся.
– Отнюдь. Не оскорбление, а констатация фактов. Человек, который не любит и не хочет читать – неважно что – не может считаться полноценным. Вспомни библейское – 'сначала было слово'. А слово – это сначала озвученная, а затем записанная мысль, растиражированная в огромном количестве экземпляров.
Если эта цепочка прерывается или какое-то ее звено выпадает, нарушаются естественный процесс развития человеческого общества.
– Не нужно мне читать лекции, – отрезал Дейзик. – Я тоже учился в школе. И вообще – какое отношение имеют мои литературные пристрастия к похищению жены Иво?
– Самое непосредственное. Человека похищают не ради забавы. Значит вскоре похитители должны потребовать выкуп.
– Книга – школа жизни… – Дейз саркастически покривился. – Мотивы у похитителей могут быть самые разные.
– Верно. И все равно к милиции лучше не обращаться. По крайней мере до тех пор, пока не наступит хоть какая-нибудь ясность в этом деле.
'Твоими бы устами, Кир Кирыч, да мед пить, – подумал я. – Ясности в этом деле не больше, чем света в глубоком подземелье света. А что касается милиции… Для меня этот путь точно закрыт'.
– Все, мужики, диспут перенесем на утро, – сказал я устало. – Я сейчас ровным счетом ничего не соображаю. Пока…
Мне снились непонятные сны. Это не были кошмары, но в них присутствовала какая-то недосказанность, загадка, которую я тщетно пытался разгадать.
Поэтому я проснулся с чувством неудовлетворенности и даже обиды на свою несообразительность. Мне казалось, что еще бы чуть-чуть и разобранная на мелкие мозаичные кусочки ситуация могла сложиться в ясную картину – ответ на вопросы, мучившие меня последние несколько дней.
Кир Кирыч и Дейзик так и остались спать в мастерской. И конечно же, бутылка виски приказала о себе долго помнить.
Побрившись и приняв душ, я бесцеремонно растолкал приятелей. Они пытались отбрыкиваться, но я был неумолим. Мысль, которая сформировалась во время бритья, постепенно начала приобретать зримые очертания. Но для воплощения ее в жизнь мне нужен был Кир Вмазыч.
– Это был черный день в моей жизни, когда я с тобой познакомился, – бурчал Кир, тащась в ванную. – Мало я намыкался со своей стервой, так еще судьба подбросила мне подарок в виде таких друзей.
– Не ропщи на судьбу, – сказал я назидательно. – Ее нить сплетена задолго до твоего рождения. Поэтому смирись и помни, что в жизни ничто не бывает случайным.
– Этот философский спор был бы уместен, скажем, месяц назад, – ответил Кир уже с порога ванной. – А сейчас не до жиру…
И он со злостью хлопнул дверью.
Я сокрушенно вздохнул, в душе соглашаясь с Киром, и перевел взгляд на Дейзика. Компьютерный гений бессмысленно таращился на окно, где противно жужжала большая зеленая муха.
– Убей ее, – сказал Дейз, с отвращением морщась.
– Зачем?
– Эта тварь – дьявольское отродье. Большое количество таких мух предвещают неприятности.
– А одна?
– Это шпион, посланный мушиной шоблой на разведку.
– Ты где об этом узнал?
– В 'Интернете'. Там много чего есть…
– Да уж… – Я саркастически ухмыльнулся.
– Не веришь?
– Насчет 'Интернета' верю. А что касается мух… Но не буду спорить.
Я нашел какую-то тряпку и совершил преступление с точки зрения последователей некоторых вероучений – размазал муху по стеклу. Если честно, то и я терпеть не мог мух, а в особенности комаров и прочую кровососущую нечисть.
В свое время эти 'божьи твари' столько из меня кровушки попили…
Когда я возвратился домой после цикла тренировок на выживание в сельве, то первой работой, которую я сделал в своем казенном жилище, была установка густых противомоскитных сеток на окнах. Потому что даже крохотный безобидный комарик своим зудом нагонял на меня бессонницу и состояние, близкое к бешенству.
Вернулся Кир Кирыч. Он немного оттаял и даже снизошел до того, что включил электрочайник. Пока Дейз плескался под душем, я спросил:
– Кир, мне помнится, у тебя есть приятель в лесной охране.
– Ну есть…
– А поскольку с разной мелкой сошкой ты уже давно не водишься, значит, он большой начальник.
– Допустим.
– Так допустим или точно?
– Точно. А зачем тебе?
– Я так думаю, у них есть вертолет. Верно?
– Да. Мне как-то довелось летать на нем.
– На охоту?
– Ну…
– Это подтверждает общеизвестный тезис, что самые злостные браконьеры те, кто поставлен охранять живую природу.
– У нас была лицензия, – живо возразил Кир Кирыч.
– А ты ее видел?
– Мне говорили…
– Ладно, пусть их. Не об этом речь. Ты можешь составить мне протекцию?
